Кристофер Прист - Груда камней

В одном у меня не было ни малейших сомнений: эта поездка будет сильно отличаться от всех прежних. Возможно, еще утром, выходя из дома, мне казалось иначе, однако все изменилось, стоило появиться сержанту Рит.

За ужином она сказала, что ее зовут Эннабелла, но ей больше нравится Белла. Она заговорила об этом, когда мы заказывали вторую бутылку вина. Содержимое первой бутылки находилось преимущественно во мне, поэтому с моего лица не сходила улыбка. Поразительно, полицейских могут звать Белла!.. От вина она быстро захмелела и понемногу изменила взятый вначале строгий тон: попросила не обращаться к ней по званию, хоть это и было непросто, учитывая, что она сидела в форме.

Маска, за которой Рит пряталась, начала спадать. Девушка поведала, что обучение в Сеньории было для нее сложным испытанием, но она справилась, завела друзей и достигла определенных успехов. Ей долго не давали звание сержанта, ведь она, несмотря на быстрый профессиональный рост, была слишком молода. Белла не сильно вдавалась в подробности; полагаю, начальство оценило ее целеустремленность. В ней чувствовалась какая-то бесхитростная наивность. Вот только было непонятно, действительно ли это черта ее характера или лишь способ манипулирования людьми, в частности мной. Желто-коричневая форма сбивала с толку, недвусмысленно ассоциируясь с подавлением неугодных идей и посягательством на гражданские права.

Белла смеялась не часто, но совершенно раскрепощенно и от души: откидывала голову назад, зажмуривала глаза, а потом посылала мне через стол широкую улыбку. Мне нравился ее смех и те чувства, которые она во мне пробуждала… впрочем, она невольно напоминала мне о моем возрасте. Из головы не выходили мысли, что нам стоило бы поменяться ролями – обеспечивать безопасность поездки следовало мне, а не ей, ведь я старше и опытней. Несмотря на строгую форму и простую прическу, было легко забыть, что за ее смешливыми глазами и улыбкой скрывается член Сеньории, обладающий большими служебными полномочиями.

Через несколько минут после того, как мне надоели тщетные попытки связаться с друзьями, телефон зазвонил, хотя звук этот был больше похож на прерывистый треск. Неужели на линии произошло короткое замыкание?

– Слушаю.

– Это я, из соседнего номера. Белла Рит. Извините, что беспокою.

Растерянное молчание было ей ответом. Спустя несколько секунд она продолжила:

– Мой фен не работает. Розетка не подходит. У вас есть переходник или другой фен?

– Да. – Ко мне вернулся дар речи. – Я могу снять штепсель с какого-нибудь другого прибора.

– Можно я зайду к вам в номер?

– Конечно.

– Точно? – переспросила она. – Не помешаю?

– Сейчас я отопру дверь.

И вот она стоит в дверях моего номера с мокрыми волосами, завернутыми в полотенце, в одной руке держит электрический фен. На ней шелковый халат до колен, из тех, что без пуговиц, лишь с пояском, сшитым из той же ткани. Легкий, белоснежный, он едва скрывал ее тело. Свободной рукой Белла плотнее запахнула его на груди. Под тонкой тканью отчетливо выделялись соски.

Меня сковало удивление. Весь вечер мои мысли то и дело посещали робкие фантазии, во что мог бы вылиться ужин с привлекательной молодой женщиной, однако то, что Белла сама придет ко мне в номер, да еще в такой провокационной одежде, превосходило все мои ожидания. Наши доселе робкие неуклюжие отношения с этого момента перешли на новый уровень. Поздний вечер, мы едва знакомы, а она почти без одежды… Белла вошла, закрыла за собой дверь и села в кресло, ранее поставленное мною у кровати. Сиденье располагалось низко, и Белла провалилась в него, лишь колени торчали вверх. Она крепко свела их вместе и сидела, наблюдая, как я ищу перочинный нож и что-нибудь с подходящим для фена штепселем. Прикроватная лампа вполне подошла, и мне пришлось, перегнувшись через нее, заняться маленькими винтами, удерживающими провода.

Белла тем временем сняла с головы полотенце и тряхнула волосами, рассыпая их мокрыми кудряшками вокруг лица. На меня повеяло легким ароматом шампуня.

– Волосы сразу после мытья нужно обязательно высушить, – сказала она. – Иначе они сильно вьются.

Больше всего мне хотелось поскорее разобраться с идиотским штепселем и не выдать своего волнения. Моя голова была совсем близко от ее колена, кокетливо выглядывающего из халата, так близко, что был виден легкий пушок волос на ее коже. Раз за разом проносилась одна и та же мысль: моей вины тут нет, она сама пришла ко мне в номер в таком виде, а значит, я могу вести себя соответственно…