Аллегра Геллер - На мелкие части

It appears we just got Banksy-ed

Alex Branczik

– Держи. – Ясон протянул Марку хрустящий бумажный пакет, из которого настойчиво пахло азиатской едой.

– Вьетнамское? – спросил Марк обреченно.

– Берлинское, – ответил Ясон, садясь рядом на деревянную скамейку на краю контейнера, в котором уютно устроился небольшой клен. – Плод нежной любви американского бургера с креветками по-азиатски. Если увидишь это в другом городе – никогда не пробуй. Такая адская смесь съедобна только здесь.

Ясон вынул бургер из своего пакета, откусил большой кусок и с явным наслаждением прожевал. Марк по-прежнему с опаской разглядывал свою порцию.

– Остынет, – прокомментировал Ясон, отхлебнув кофе. – Я тебя заверяю, что есть на сегодняшнем фуршете будет нечего. Органическая немецкая кухня – это гораздо более странно, чем то, что я тебе принес.

– Я не собираюсь много пить, – вздохнул Марк и откусил наконец кусок. Сок потек по пальцам, Марк чертыхнулся и, копируя продуманную, как выяснилось, позу Ясона, раздвинул ноги пошире и слегка наклонился вперед, чтобы не закапать парадные темные брюки.

– Хорошо, что не собираешься, – прокомментировал Ясон, продолжая с видимым удовольствием расправляться с едой. – Только «много» по местным меркам и я не выпью. А тащить тебя до отеля на руках мне сегодня не хочется. – Он ненадолго замолчал, потом продолжил: – Превентивные меры – самые лучшие.

Марк смирился со своей участью и продолжил жевать. Бургер оказался не так уж и плох. Туда-сюда сновали велосипедисты, где-то вдалеке громыхал трамвай.

Обычно сдержанный, даже немного чопорный Ясон сегодня казался очень расслабленным, в его движениях появилась незнакомая Марку свобода, что особенно резко контрастировало со смокингом, и белой рубашкой с запонками, и классическим пальто. Впрочем, ворот рубашки был слегка растегнут, а кашне, концы которого обычно лежали педантично ровно, тоже получило команду «вольно» и едва ли выполняло свою историческую функцию защиты от ветра – в художественной небрежности размещалось где-то в районе шеи.

При этом Ясон ухитрился даже крошки на себя не проронить, подумал Марк, костюм которого от капель сладкого соуса спасала только реакция хозяина.

Ясон уперся правой ногой в каменный бордюр мостовой и, дважды чиркнув зажигалкой, закурил. Марк, доев, взял в руки еще горячий бумажный стаканчик зеленого чая и попинал ногой ржавые листья, скопившиеся рядом с лавочкой. Запах сигаретного дыма смешивался с ароматом кофе, который Ясон пил через край стакана, заранее избавившись от белой пластиковой крышки.

Мимо пронеслась очередная стайка велосипедистов, следом одиноко прошуршал по булыжнику автомобиль. Марк поискал глазами телебашню – она услужливо показалась в просвете между домами. Закатное солнце рыжим подсвечивало стеклянный шарик под изящной иглой.

Марк чувствовал себя неуютно: первая поездка вдвоем с Ясоном на покрытый тайной модный перфоманс, полный карт-бланш на покупку объектов для галереи от Елены – от открывшихся возможностей кружилась голова. При этом его пугало, что все происходящее может оказаться очередной проверкой и нужно будет, как на экзамене, собраться с силами и выдать блестящий результат.

Этот странный, незнакомый Марку город с длинным шрамом на змеиной коже мостовых – там, где была когда-то Стена, – завораживал, гипнотизировал, увлекал. Марк не мог сосредоточиться на предстоящем мероприятии и задавить чувство жадного интереса к узким улицам с яркими и подчас талантливыми граффити на стенах, а еще восторга от поразительных и нелепых громадин конструктивистских зданий ГДР – бетона больше, чем стекла, – и оглушительного эффекта Потсдаммер-плац, на которой, презрев все законы искусства и гравитации, упражнялись в дизайне лучшие архитектурные бюро мира.

Двойственное, разделенное это состояние досаждало Марку, но вполне соответствовало Берлину.

Ясон докурил и отправил сигарету в мусорный бак, следом за бумажным пакетом, и взглянул на часы.

– У нас еще минут двадцать. Прогуляемся?

Марк кивнул, хотя еще двадцать минут ожидания показались просто невыносимой пыткой. Он встал, на всякий случай отряхнул пальто, взял в руки шляпу и последовал за Ясоном.

Шляпа, которая в Инсбруке казалась таким удачным решением, теперь доставляла Марку массу беспокойства. Он серьезно переживал за ее уместность и то снимал, то снова надевал, и завидовал Ясону, который чувствовал себя в Берлине свободно.