Геннадий Тарасов - Облако возмездия

– Я величаю супругу «моя Клеропатра», – поделился Борисфен Нифонтович сведением, из которого следовало, что к Агафье Борисовне он относится с превеликим пиететом.

– Борик, не смущай гостя, – сказала она.

– Агаша, познакомься. Это наша главная покерная звезда, а кроме того известный, востребованный писатель-фантаст Феликс Нетрой. Ничего не упустил?

– Самое главное оказалось за скобками.

– Что такое? Не понял…

– Самое главное, я считаю, человек должен быть приличный. А все остальное – это уже довесок.

– Согласен, согласен. Проходите, садитесь. Вот сюда, здесь вам будет удобно. Надеюсь, обо всем поговорим, все обсудим. Вы что предпочитаете, беленькую, или… Коньяк?

– Вообще-то, вискарик. Если есть.

– Есть, есть! Пожалуйста.

Мебель в купе класса Люкс была не слишком многочисленна, самый необходимый минимум, но достаточно удобна. Широкий мягкий диван, на котором расположилась супружеская чета Клер – Агафья Борисовна у окна – накрытый скатертью стол и, напротив дивана, кресло. Это одиночное место предназначалось для Феликса, он его и занял. Не без некоторого опасения протиснул свое плотное, под сто килограммов тело, но когда сел почувствовал, что да, удобно. Он так и расслабился, и обмяк на кресле. Стол оказался заставлен закусками, как говорится, чего там только не было. Тут тебе и мясная нарезка, и балычок, и еще теплые пирожки домашней выпечки, и все-все-все, от запахов голова пошла кругом. И, конечно, потекли слюнки, и заурчало в животе. Слюну Феликс сглотнул, и тут же дал себе обещание, по-старинному – обет, что для начала попробует все, потом попробует еще раз все, но более вдумчиво, а уж потом сконцентрируется на том, что покажется ему более, более… Хотя, тут же все – более. Ах, как же он, оказывается, голоден!

Господин Клер тем временем наполнил пузатые рюмки.

– Агаша, тебе коньячок, правильно? А я беленькую. Ну, этсамое, за знакомство!

Хрусталь прозвенел, заряжая напитки жизненной силой и волшебством, мужчины резко опрокинули рюмки, Агафья Борисовна – пригубила. Солидно пригубила, как заметил Феликс, на треть, тут же и раскраснелась. Некоторое время он, молча и сосредоточенно, ел, пробуя по плану все подряд. Заметив в момент просветления умильный взгляд Агафьи и рядом улыбающееся лицо Борисфена, широко улыбнулся в ответ.

– Очень вкусно, – поделился чувствами он, – очень. Просто не могу остановиться.

– И не останавливайтесь, прошу вас! – попросила Агафья. Голос у нее был низкий, бархатный. – Такой гость для хозяйки, истинная награда. Вообще, считаю, мужчина должен быть, прежде всего, едоком. Чем лучше ест, тем лучше мужчина.

– Полагаю, господин Клер этому девизу соответствует?

– Более-менее. Хотя по виду и не скажешь.

Борисфен Нифонтович рассмеялся и закинул в рот сочащийся маслом янтарный срез балычка.

– Ешьте, ешьте. Нам еще горячее предстоит. Из вагона-ресторана доставят.

– Ух, ты! Горячее, это то, что нужно. В самый раз! Солянка будет?

– А как же! Что же вы думали! Фирма веников не вяжет!

– Фирма делает гробы!

– Вот, это – нет. У нас другие приоритеты. Хотя, кто знает, как она, жизнь, дальше сложиться? Может, через какое-то время и этот бизнес станет привлекательным. Кто знает! Не будем загадывать и зарекаться.

Когда первый голод был преодолен, Нетрой сбавил обороты и слегка отстранился от стола – не дальше, чем позволяло узкое пространство. Пришло время разговора. Неторопливой беседы под перестук колес. Вообще, он любил такие моменты в жизни, и такое состояние, когда, с одной стороны, ощущаешь, как несешься сквозь пространство, а, с другой, абсолютно расслаблен и никуда не спешишь, поскольку твое перемещение происходит само собой и отменить его уже нельзя. Состояние диалектического покоя, когда и движение, и неподвижность зависят от точки зрения наблюдателя. Ну, а точка зрения-то у него, черт раздери, правильная.

– Можно спросить?

– Да, конечно.

– А почему Клер? Почему не Сен-Клер? Так, мне кажется, более логично. И больше соответствует, ну, всему. Он сделал широкий, охватывающий жест рукой.

Господин Клер рассмеялся.

– Не знаю. Может, так и было когда-то. Мой предок действительно перебрался сюда из Франции. Очень давно, еще до всех революций. А потом, видимо, этсамое, ему пришлось пойти на упрощение фамилии. В результате осталась такая, усеченная. Я, честно говоря, даже не пытался в архивах что-то найти.

– Почему?

– Да как сказать… Особым тщеславием не страдаю. Меня и так вполне устраивает. Вот, дети, если захотят, пусть докапываются.