Сергей Уткин - Будни завтрашнего дня

– Ой, а я и забыл, что ты еще и рогаликами богат! – Петька повернулся на бок, подложив локоть под голову.

– Есть немного, – усмехнулся Михалыч, пристраивая чайник на самодельной газовой плитке – куске широкой металлической трубы с рассекателем в верхней части и подведенному через вентиль толстым резиновым шлангом внизу. – Повезло мне вчера на "галере", два этюда какому-то забугорнику продал, да еще эскиз на заказ сделал.

– Ну, ты точно Рокфеллер!

– Не-ет, Рокфеллер у нас ты – вон какой нарядный! Где ж тебе так подфартило прибарахлиться?

– Да так… – пожал плечами Петька. – На тетку одну наткнулся, она приют хочет для ребят сделать.

– Небедная, видать, тетка…

– Ага. А пока комиссии всякие документы проверяют, да дом под приют ремонтируют, она ребятам едой да шмотками помогает, иногда к себе ночевать зовет.

– Так это ты у нее ночь пропадал?

– Ага, – зевнул Петька.

– Ну и как тебе в домашней обстановке?

– А что есть дом? – вздохнул Петька.

– О, да ты прямо философ! – хмыкнул Михалыч и приподнял крышку зашумевшего чайника. – А все же, понравилось тебе у тетки этой?

– Ничего, жить можно… Только про сына своего все уши мне прожужжала.

– А чего сын?

– Убили его два года назад.

– Боже мой… Сколько же этому бедолаге было?

– Пятнадцать. Полина Викторовна одна его растила, зарабатывала неплохо, а Ленька к наркоте пристрастился. Ему кто-то давал, а потом деньги потребовал. А откуда он их возьмет? Не к матери же идти… Тогда ему показали квартиру богатую, ломик в руки дали, говорят: иди, отрабатывай долг. Сами на улице в машине ждали. А хозяин квартиры дома оказался. Как услышал что к нему лезут, то прямо через дверь в Леньку из ружья шарахнул.

– Да, дела… – сокрушенно покачал головой Михалыч, засыпая заварку. – Ну вот, счас чаек заварим и прошу к столу!

Михалыч ловко подхватил большой чайник с горелки, плеснул кипятку. Затем подхватил со стола два граненых стакана и выскочил за дверь. Петька лениво сел и нехотя надел сапожки. Затем перебрался на рядом стоявший стул. За дверью раздавался шум воды – Михалыч мыл стаканы. Из лежавшего на столе пакета Петька выудил подсохший рогалик, неторопливо зажевал.

– Ну, чего нос повесил? – вошел Михалыч, держа в руках мокрые стаканы.

– Да так, – пожал плечами Петька, глядя как Михалыч разливает по стаканам крепкий ароматный чай.

– Не темни, Петь, – Михалыч сел напротив Петьки и придвинул один стакан к себе. – Я же не слепой, вижу, что хочется тебе пожить по-человечески, в нормальной квартире, поспать в чистой кровати… Так ведь?

– Ага… – не то выдохнул, не то всхлипнул Петька, опустив голову.

– Что ж поделать, малыш… Видно, не дано нам с тобою этого счастья. Судьба у нас такая, подвальная. И то счастье, что отсюда не гонят, в тепле живем, а не дохнем где-нибудь от холода. Вот и остается только терпеть… Впрочем, тебе-то может и повезет, если эта Полина Викторовна приют откроет.

– Она меня к себе жить зовет, – не поднимая лица, проговорил Петька.

– Чего?!

– Жить, говорю, зовет. С приютом когда еще решится, а тут…

– Ну, это, знаешь… – растерянно развел руками Михалыч. – Фу ты, даже слов не подберу! Я рад, конечно, только странно все это. Да и тетки разные бывают. Может и вправду жить возьмет, а может, продаст тебя иноземцам на "запчасти". Искать-то тебя некому – ни родни у тебя нет, ни документов.

– Она усыновить меня хочет.

– Без документов? – хмыкнул Михалыч.

– У нее в милиции знакомые есть, через неделю все бумаги будут.

– Это она тебе так сказала?

– Нет, мы вместе в детскую комнату милиции ходили, там ее знакомый инспектор меня долго расспрашивал кто я, откуда и как здесь очутился…

– Ну, если в милицию… Хотя в наше время всякой сволочи везде полно. Ты говоришь, что бумаги через неделю сделают?

– Это не я, а тот дядька говорил.

– Ну, не важно. Вот и давай не будем пороть горячку.

– Это как? – вскинул влажные глаза Петька.

– А так. Пусть эта Полина Викторовна с документами хлопочет, а ты пока живи как жил. Если она и вправду тебя в сыновья к себе определила, то недельку потерпишь. А ежели врет, то здесь тебе безопасней будет. А через недельку мы поглядим что к чему. Пусть все утрясается само собой.

– Само собой, – как эхо откликнулся Петька.

– Да не горюй ты, Петька! Всякие чудеса на свете бывают, может и смилостивится Господь над тобою – усыновит тебя Полина Викторовна, заживешь нормально, в школу пойдешь…