Алекс Эдельвайс - Восход

“Führ ein Dasein zwischen Menschen,

Ausgesetzt, doch ganz allein.

Das dumme Fleisch zeigt mir die Grenzen,

Mein Hirn den Weg, mich zu befreien.

Zurückgeworfen auf mich selbst,

In Gedanken ganz allein,

Bleibt mir nichts und doch genug,

Kein Teil dieser Welt zu sein“ 1 1 (нем) Влачу существование средь людей. Покинут. Брошен. Одинок. Показывает тело мне предел; К свободе путь – мыслей поток. Отброшен к самому себе, Один и в мыслях, и в делах. И этого сполна хватило, Чтоб от тюрьмы остался прах (авторский вольный перевод)

Ewigheim “Zwischen Menschen”

Гладкие стены бункера отливали голубоватым – всё из-за подсветки, должной имитировать дневной свет. Сыроватый воздух прекрасно пропускал через себя малейший звук, распространяя его на большие расстояния. Сейчас в этих подземных убежищах и складах, сохранившихся ещё со времён Третьей Межпланетной, царила пустота.

Однако так только казалось на первый взгляд. Вскоре из глубины коридора резко ударил лязг захлопнувшейся двери, а затем послышались стремительно приближающиеся, будто вбивающие гвозди в пол, шаги.

Вот уже от металлических стен стали отражаться голоса. Один из них был отчаянный, второй железно-раздражённый, с оттенком вечного презрения.

– Да кем Вы вообще себя возомнили?! – в полнейшем исступлении и забытьи вскричал один из голосов. – Вы тут не один, и не имеете права игнорировать разумные доводы других!!!

После этих слов голоса на время затихли, остались лишь шаги; из-за поворота вышло несколько человек. Тот, что шёл впереди, был одет в чёрную накидку. Из-за подсветки его бледное лицо казалось голубоватым, а серые глаза поблескивали металлом. Чуть позади него, справа, стараясь находиться на одном уровне, почти что бежал другой человек – мало чем примечательный, слегка взъерошенный. По левую сторону шагал высокий человек с длинными рыжевато-золотистыми волосами, собранными в хвост; в свете ламп его лицо казалось каким-то зеленоватым. Сзади шло ещё несколько.

Как только прозвучала последняя реплика, человек посередине остановился. Уставившись перед собой и даже не смотря на того, кто это прокричал – а был это тот, кто шёл справа – он произнёс:

– Кем я себя возомнил? Для тебя сейчас более актуален вопрос, кем ты себя возомнил.

Повисла какая-то зловещая тишина. В безэмоционально сказанных словах чувствовалось раздражение, граничащее с яростью.

Внезапно произнёсший их обернулся.

– Каэл, отойди.

Рыжий человек молча отступил к стене. Даже в полумраке его зрачки сузились до неузнаваемости, а пальцы не переставали издавать нервный хруст.

– Боюсь, наши представления о разумности несколько рознятся, – сказал затем человек в чёрном.

Не прошло и секунды, как стены бункера зазвенели внезапным криком, переходящим в хрип. Ничем не примечательный человек, шедший справа и бросивший столь неосторожное высказывание, теперь стал самым примечательным из всех – его тело внезапно приняло форму мешка, повалившись на пол; целым оставался только позвоночник и, соответственно, шея. Он не переставал кричать; его полопавшиеся капилляры на глазах почти что окрашивали белок в красный.

Полежав так какое-то время, он наконец затих – окончание его страданий ознаменовал легкий хруст в шее.

– Отвратительно… И откуда только такой взялся.

– Гил, Вы ведь могли просто поставить его на место, – сказал Каэл, когда они с человеком в чёрном остались наедине.

Гил посмотрел на него непонимающим взглядом.

– У таких, как он, нет места, – сказал он затем. – Особенно в Организации.

– Я просто хотел добавить, что Ваша жестокость всё чаще отпугивает людей.

– Мне нет до этого дела. Я не требую никакого особого отношения; лишь бы беспрекословно подчинялись. А это мне, в силу моих способностей, и без того обеспечено. Этот же случай вообще особенный.

– Почему же? Разве это была не простая спесь?

– Нет. У этого человека напрочь отсутствовало чувство иерархии – я это не впервые за ним замечаю. Я уже не раз подчёркивал важность иерархии на первых порах, не говоря уж о нашем нынешнем состоянии борьбы. Если человек выше тебя, ты это кожей должен чувствовать. Можно сказать, я не только устранил назойливую проблему, но и избавил его от последующих метаний.

Выждав небольшую паузу, он добавил:

– А ты задаёшь в последнее время слишком много ненужных вопросов.