Карин Тидбек - Аматка [ЛП]

Сразу же за входом сидел позади стойки долговязый администратор. Ваня показала ему свои порядком захватанные бумаги и получила два экземпляра многостраничной формы для заполнения. Полное имя, возраст, место жительства, временный адрес в Аматке, профессия, имена детей и их место жительства. Образование, стаж работы и другие навыки. Известно ли ей, что она может быть мобилизована, если коммуне потребуются какие-либо из ее навыков во время ее проживания в Аматке? Случались ли у нее какие-либо болезни или другие обстоятельства, о которых следует сообщить коммуне?

Наконец Ваня передала заполненные формы администратору, который наклонился над стойкой и пролистал их. Он потыкал ручкой в одно из полей:

— Вот здесь. Вы не заполнили раздел «Дети и их место жительства».

— Нет, — сказала Ваня.

Администратор побарабанил ручкой по полю, куда Ваня вписала свой возраст.

— Понятно.

Ваня уставилась в пол. Ее щеки пылали.

Он попросил ее кредитную книжку и проштамповал ее негромкими, но сильными ударами.

— Добро пожаловать в Аматку, — сказал он, возвращая ей книжку. — Вы зарегистрированы как посетитель и можете свободно перемещаться в пределах колонии. Благодарю.

— Я бы еще хотела заполнить запрос на информацию из архива. — Ваня избегала его взгляда.

— Следующий этаж, первая дверь направо. — Администратор повернулся и продолжил штемпелевать документы.

На следующем этаже Ваня еще раз предъявила свои бумаги и заполнила запрос на список местных независимых предприятий. Ей сказали, что процедура займет несколько дней, она поблагодарила клерка и ушла.

Покончив на этом с необходимыми формальностями, Ваня заглянула на склад одежды с Нининым списком покупок в руке. Побродив среди рабочего и верхнего платья при входе в магазин, она в конце концов нашла дорогу в секцию свитеров, нижнего белья и мелких вещей. В это время дня в хранилище было мало посетителей; тишину нарушал только продавец, который двигался от полки к полке с маркером, бормоча над каждым предметом одежды.

Ткани здесь водились другие, материал под Ваниной рукой на ощупь грел. Большая часть одежды была однотонной и яркой. Ваня, полностью одетая в коричневое, заколебалась. Она вспомнила синий комбинезон Нины и зеленую рубашку Ивара, и выбрала одежду в оттенках синего и зеленого: пижаму, белье подлиннее, толстую рубашку, рукавички, носки, шарф и шапку-ушанку с ремешком под подбородок. Она примерила кое-что перед зеркалом. В шапке Ваня выглядела немного странно — из-под краев выбивались волосы, а уши шапки торчали в стороны. Она слегка сдвинула шапку назад, связала уши и подобрала волосы. Так стало смотреться немного лучше. Она пощупала свой тонкий анорак. Он проносился на локтях и плечах, но на нем была свежая маркировка, и пока сойдет так. Брюки ее все еще оставались достаточно приличными, и теперь, когда они стали такими свободными, в них нашлось достаточно места для нижнего белья.

Ваня не получала от компании дополнительного кредита на одежду, но со своей обычной непритязательностью со временем накопила сумму, вполне достаточную для покупки всего выбранного.

Аптека находилась дальше, через пару дверей. Продукция располагалась на полках согласно категориям, большинство ее — в упаковках красного с белым цветов коммуны. Несколько фармацевтов обслуживали посетителей в задней части магазина. Ваня медленно ходила вдоль полок, читая этикетки. Ассортимент практически совпадал с Эссре, но в иных пропорциях. Жители Аматки явно страдали кожными проблемами: целый отдел посвящался экземе, грибковым инфекциям и другим кожным заболеваниям. В сравнении с ним отдел общей гигиены выглядел скудным. Ваня похватала все коробки, не раскрашенные в цвета коммуны, и заполнила бланк выборочной закупки, который ей вручил один из фармацевтов.

— Вы ввозите какую-нибудь независимую продукцию из Эссре? — спросила она, пока аптекарша — молодая женщина с волосами, собранными в тугой пучок, — упаковывала вещи в коричневый пакет.

Аптекарша приостановилась с так и не вынутой из пакета рукой.

— Нет. Не знаю, к чему это нам. Мы едва сбываем продукцию местного производства. Я имею в виду, от независимого бизнеса. Так что я не знаю, как будет уходить что-нибудь из Эссре.

— Почему люди их не разбирают, как думаете?

— Вы ведь не здешняя? Они новые. Люди не любят нового, из него никогда не выходит ничего хорошего.