Карин Тидбек - Аматка [ЛП]

Вагон плавно покачивался; сквозь пол доносился ритмичный стук, и, хотя это должно было означать, что поезд движется вперед, оценить скорость не выходило. Оконный экран потускнел. Ваня посмотрела на часы на запястье; секундная стрелка застряла на одном часе и дергалась. Она забыла выполнить инструкции: ей следовало оставить часы дома или сдать на вокзале. Смотреть на часы в поезде не стоило. В пространстве между колониями механические предметы временами вели себя не так, как им полагалось, если только их не сделали из хорошей материи. С поездом, конечно, ничего не случится, но с маленькими часиками могло статься всякое. Ваня сняла их и положила в карман.

Она вернулась в основной вагон и переоделась в спальные вещи. Одежда снова становилась Ване слишком велика. Ее груди, заметно опав, начинали свисать на ребра, живот чуть выдавался уже не от жирка, а из-за дряблой кожи и вялой мускулатуры, мышцы ног стали уже не так сильны. Она знала, что и ее лицо похудело на тот же нездоровый манер — его теплый бронзовый оттенок пожелтел и поблек, отступив в тень за потускневшими глазами и волосами неопределенного мышастого тона; Ваня выглядела старше своего возраста. Ее начальница, Иллас’ Ёйдис, обращалась с ней с преувеличенной заботливостью. Это важная миссия, сказала она, поэтому не торопись {1} 1 Здесь нужно кое-что пояснить. Действие происходит в ином мире, но населенном потомками преимущественно шведов, а никто в Швеции, как и в Норвегии, не обращается друг к другу на "вы". Только на "ты". Однако "тыканье" взрослых героев будет резать глаз русскому читателю и в то же время для повести несущественно, поэтому их обращение друг к другу приведено к русской норме. Читатель, желающий еще более погрузиться в атмосферу коммуны Аматки, с полным правом может считать, что все они разговаривают на "ты". — Примеч.пер. . Нет необходимости спешить. Это важная миссия, которую благословил комитет. В конце концов, Ваня была в своем роде первой ласточкой.

Ваня оставила включенным потолочный свет и забилась под одеяло. Все знали, что снаружи ничего нет, кроме пустой степи: колышущаяся трава, какие-то пригорки и гребни. Отсутствие окон служило всего лишь мерой безопасности. Она попыталась забыться в покачивании поезда. Место в углу должно бы было давать чувство защищенности, однако не давало. Стены были слишком тонки — такая хрупкая оболочка между Ваней и невидимым ландшафтом, через который она проезжала.

Ваня смотрела с порога, пока поезд подъезжал к станции Аматки — незамысловатому бетонному массиву во внешнем кольце колонии. Колония по сравнению с Эссре казалась маленькой, но форма узнавалась: низкие серые кубы и прямоугольники домов, расположенных концентрическими кольцами вокруг центрального здания, восемь улиц, расходящихся от центра к внешнему кольцу куполообразных зданий теплиц. За ними — желтоватая серость бескрайней тундры.

Она скинула чемодан на перрон, где тот и приземлился с глухим стуком. Ваня сошла с поезда и поежилась. Воздух был сырым, заметно холоднее, чем в Эссре. На платформе перрона ожидала группа рабочих, чтобы разгрузить два товарных вагона, прицепленных в конце поезда, и погрузить поддоны и тюки, которые аккуратными рядами стояли на бетоне.

По перрону к Ване приближалась женщина в синем комбинезоне и куртке. Из-под ее черной шапки выбивались завитки рыжеватых волос. Она была, пожалуй, на полголовы выше Вани, зеленоглазая, похоже — ее ровесница.

— Добро пожаловать в Аматку. Уллторс’ Нина Четыре. — Когда она улыбнулась, стала видна небольшая щель между передними зубами.

— Бриларс’ Ваня Эссре Два, — приняла протянутую руку Ваня.

По платформе разлилась тошнотворная вонь: рабочие начали выгружать из товарного вагона большие бочки с фекалиями.

Нина проследила за Ваниным взглядом:

— Это для грибных ферм. Вы присылаете нам дерьмо и получаете обратно грибы. Практично, правда? — Она усмехнулась.

— А-а. — Ваня прочистила горло. — Да.

Нина улыбнулась.

— Ну, пойдемте. Это недалеко. — Она одной рукой подхватила чемодан. — Вы встретитесь с остальными дома.

Они покинули платформу и направились к центру колонии; Нина не умолкала. По ее словам, она была рада получить квартиранта; ее домохозяйство впервые выбрали в лотерее солидарности. А поскольку посетителей в Аматке было совсем мало, случай выходил чрезвычайный. Ваня воздержалась от невежливых вопросов о компенсации домочадцам, но Нина все равно ей сказала: им дадут выходные.