Ян Валетов - Не время умирать [litres]

Книжник бежал вторым – темп задавала Сибилла. Мо то и дело подталкивал Тима в спину, заставляя двигаться быстро и не давая соскользнуть с металлических ступеней на достаточно крутом подъеме. Дышал Бегун нехорошо, с присвистом, с трудом пропуская воздух через поврежденные Горячими Землями легкие, но ни на секунду не отставал.

Лестница. Площадка. Лестница. Отчаянный бег по прямой.

Весь огромный трюм светился, воздух стал ощутимо теплее. Они были как на ладони, откуда ни посмотри, и Тим не удивился, когда рядом с ним защелкали пули. Кто-то из чужаков заметил их снизу и открыл огонь. Но было уже поздно, они выскочили на палубу до того, как их догнали свинцовые струи.

Книжник и Бегун навалились на приржавевшую дверь, закрывая проход, а по ржавому полотну прилетало из нескольких стволов, грохотали и визжали, заставляя сердце колотиться быстрее, многочисленные рикошеты.

Дверь закрылась, Тим даже умудрился чуток провернуть запорный рычаг, закупорив выход, но было ясно, что погоня легко справится с замком изнутри. Если успеет, конечно.

Ветер толкнул Книжника в спину, заставив прижаться лицом к мокрому металлу переборки, и стало понятно, что выход на палубы из тьмы трюмов – это не окончание старых проблем, а начало новых, и не факт, что решаемых.

Здесь вовсю бушевала стихия, сверкали молнии, и ветер чуть ли не швырял беглецов через порванные леера, но это были мелочи в сравнении с тем, что сейчас могло и должно было произойти.

– На корму! – заорал Тим, физически ощущая, как заканчивается время, отпущенное им на спасение.

Истекает.

Растворяется.

Сгорает в голубом легком огне, летящем по черной воде трюмов.

Голубое пламя – легкое, как дыхание молодой герлы, растекалось по внутренностям лайнера, разыскивая топливо, чтобы вспыхнуть по-настоящему. Чтобы показать истинное лицо огня! Чтобы вспыхнуть ярче звезд и жарче полуденного солнца!

– Быстрее! Там плот! Нам туда!

Успеть! Только бы успеть!

Он сориентировался, куда бежать, – благо вариантов было только два, и Книжник интуитивно выбрал правильное направление – и они бросились наутек, пригибаясь под ударами ураганного ветра, словно звери, спасающиеся от лесного пожара.

Тим несся по скользкому железу не хуже дира в лесной чаще, надеясь на то, что палуба под ногами не провалится и очередной порыв ветра не сбросит кого-нибудь из них вниз, в беснующиеся волны.

Но палуба не рухнула, а ударила их снизу по пяткам, подбросила, сбила с ног.

Грохот взрыва перекрыл даже шум бури. За их спинами в воздух, навстречу ливню и молниям, поднялся столб дымного огня. Корпус судна треснул надвое, выпуская огненный смерч, раскололся, разбрасывая вокруг громадные куски металла. Часть палуб просто взлетела вместе с фонтаном горящей горючки, словно судно было живым существом, и из его вспоротого взрывом чрева хлестнула наружу огненная кровь вместе с внутренностями.

Бушующие вихри шторма подхватили огонь, смерч из воды и жидкого пламени взмыл над судном в прощальном танце.

Книжник видел все это будто со стороны.

Как вспыхнули и мгновенно превратились в огненные столбы сухие многофутовые лианы, как горящие птицы вылетали из пожара, чтобы рухнуть в волны, как жадно накинулся огонь на трухлявое дерево, на кучи мусора, собравшиеся за десятки лет…

Он лежал на спине, прижимая к себе Сибиллу и Грега, и смотрел, как огненная стихия, бушующая внутри лайнера, переплетается со стихией урагана, терзавшего корабль снаружи. Огромный океанский вал ударил во вспоротый борт, вскипела пена, но и вода не могла затушить химическое пламя, вырвавшееся из разорванных топливных баков. Океан отхлынул, и волны вспыхнули тысячами маленьких костров.

Книжник почувствовал, как корма вздрогнула и слегка двинулась, начиная опрокидываться.

– Встаем, встаем… – забормотал он на ухо Сибилле. – Надо бежать!

Сибилла держалась за него мертвой хваткой. Глаза у нее были полупустыми, Книжник видел такое выражение у контуженных ударом и взрывом. Он и сам ощущал свое тело отдельно от себя. Руки-ноги слушались, но с небольшой задержкой, словно мозг отдавал приказы чужому организму.

Он оглянулся.

За его спиной ворочался, пытаясь встать на ноги, Бегун. Из носа у вождя текла кровь, и потоки косого дождя смывали ее с заросшего обгорелой шерстью подбородка.

Судно снова вздрогнуло от удара стихии. Вал пролетел через остатки бортов и выплеснулся на берег. Палуба накренилась еще больше. Корабль скрежетал, умирая, и этот звук, смешанный с воем ветра, походил на предсмертный стон.