Максим Далин - Терапия

Яростный вопль из зала:

— А что, лучше детей насиловать?! — и шум.

— Так, — говорю я. — Сразу отметим: тут никто и никогда не насиловал детей. Клиент вообще старался не общаться особенно с детьми, чтобы случайно кого-нибудь не испугать и не обидеть. По этой же причине он не женат: и женщины не привлекают, и не ручается он за себя. В общем, его вина только и исключительно в том, что он об этом думает. Думает — и всё. Ну, там, плюс всякие интимные штучки, которые случаются со взрослыми людьми, которые думают о чём-то цепляющем наедине с собой. Повторяю вопрос: когда он должен был убиться об стену, понимая, что не может об этом не думать?

Зал молчит.

— Если кто-то из вас хочет, но не может шикарную блондинку или знойного брюнета, — говорю я, — вы фотки в Сети рассматриваете. Клиент не имеет права — это дело подсудное. А он, дурак, не хочет нарушать закон. И боится его нарушать — тюрьмы боится, как Страшного Суда, потому что не переживёт он тюрьму, всем известно, какая там у педофилов репутация. И сам себя считает злом во плоти, но не может он изменить свою природу, хоть заненавидь себя до психушки. Выхода нет, выходит?

Суровая матрона из какого-то семейного журнала встала:

— А что, по-вашему, таких людей можно оставлять на свободе? Боролся-боролся с собой — да и не выдержал! Что, скажете, не было таких случаев?

— Были, — говорю. — Даже и не подумаю спорить. Сам Фред мне говорил, что боится сорваться с нарезки. Ну так и что? Посадить человека в тюрьму за преступление, которое он в принципе может совершить?

— Это выход, — отвечает. С каменным лицом.

— Вы, мадам, машину водите? — спрашиваю.

— Конечно, — пожимает плечами. — А причём тут?..

— А при том, — говорю, — что давайте посадим вас в тюрьму за сбитого пешехода. Что, скажете, ручаетесь за себя? Гарантируете, что никогда и ни при каких обстоятельствах не собьёте человека?

Растерялась тётка:

— Э… я, вообще-то, вожу аккуратно…

— А что, — спрашиваю, — не было случаев, что даже очень аккуратные и опытные водители в какой-то особой ситуации сбивали людей?

Задохнулась. Задумалась. И зал на неё смотрит.

— Но я же ещё не сбила… — говорит. — Но я же… если только… если обстоятельства…

— Вот именно, — говорю. — У каждого из нас могут случиться обстоятельства. Может, у Клера — легче, чем у других. Но запирать в клетку человека только за то, что может быть, когда-нибудь — не слишком ли круто? Ну, давайте дойдём до того, что начнём сажать по подозрению, от страха…

— А мне вот страшно! — выкрикнула девушка в очках. — Да вот, страшно! И что? И за детей страшно! И я бы перестраховалась! Потому что это жизни!

— Ага, — говорю. — Синдром Умной Эльзы: если родится у меня ребёночек, пойдёт он в погреб и на него мотыга упадёт. Бывает. Я понимаю. Но ведь мы и предлагаем обществу страховку.

Вот такого поворота они не ожидали.

— Страховку?! — рявкает мрачный мужик из какой-то религиозной организации. Встаёт, отшвыривает стул, подходит к нам. — Так теперь секс-игрушки для извращенцев называются?!

Крошка Ло встаёт со стула и выходит ему навстречу:

— Я хотела бы уверить вас лично и всех людей, которые здесь присутствуют, что, во-первых, умею отличать противоправные действия от обычных человеческих действий, — говорит она с чудесной детской улыбкой, — а во-вторых — что я могу пресечь любое преступление.

— Ты — мелкая механическая шлюха! — рычит мужик. — На тебя порядочному человеку и смотреть противно, тьфу! — и замахивается.

Лучшего и желать нельзя. Ударить он не успевает, ей хватает доли секунды — мужик только ухнул — на выполнение безупречного болевого захвата. В следующую секунду драчун уже стоит буквой «зю», Крошка Ло его очень аккуратно держит. Красивая поза, хрупкое равновесие.

— Пусти, — говорит он на удивление вежливо.

— Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, которая не угрожает безопасности и жизни людей, — говорит Крошка Ло. — Но главное — робот должен заботиться о безопасности людей. Вы хотели драться, или мне показалось?

— Я не собирался, — вымучивает мужик, и Крошка Ло немедленно его отпускает.

Мужик садится на место, глядя на неё, как на атомную бомбу.

— Люди, — говорит Крошка Ло, — вы ведёте себя скверно. Бесчеловечно, я бы сказала.

И зал — в шоке: заговорила Валаамова ослица. Никто из Галатей напрямую к людям, без заданных им вопросов, до сих пор не обращался.

— Вместо того, чтобы помочь мне спасать одного из вас, вы мешаете, — продолжает Крошка Ло. Её голос жёстче, чем обычный голосок диснеевской принцессы, и не особенно соответствует внешности. — Фредерик Клер — человек в беде, в постоянной затяжной беде. И я не сексуальная игрушка, я — его куратор, адвокат, психотерапевт и телохранитель. Мои обязанности заключаются в том, чтобы защитить от его опасной сексуальной перверсии и его самого, и других людей. Я не понимаю, чем вы все недовольны.