Игорь Давыдов - Viva la Post Mortem, или Слава Послесмертью [СИ]

— Да, именно! Я так понимаю, вы уже готовились ко сну? — в руках хозяйки тут же оказалась освобождённая от хрустящего целлофанового плена голубенькая ночнушка. Лёгкая, невесомая. Шёлковая. Одеяние такого рода, что, формально, будучи длинной и непрозрачной, открывала, пожалуй, чуть больше, чем могло бы хотеться хозяйке.

— Да… но я поняла, что это было неосмотрительно. С родителями мне удалось обменяться всего парой реплик по прибытии в усадьбу. Да и видели они меня отнюдь не в добром здравии. Семью Илеги тоже стоило бы посетить… — гостья перевела взгляд на платье. Голубое. Как же много тут было голубого. Похоже хозяйки считали, что Броня будет наиболее выигрышно смотреться в облачении именно этого цвета. — Думаю, с этим я не справлюсь в одиночку, даже если подключу поводок. Не поможете?

— С удовольствием! — обрадовалась та. Непонятно чему. То ли возможности проявить себя, то ли победе в кратком споре. — Ваши родители будут просто в восторге, когда вас увидят. И, думаю, родители слечны Шайс тоже.

— Полагаю, им бы больше понравилось, будь я мужчиной, — ответила синеглазка, следуя в сторону ширмы.

— Вы лучше, чем мужчина. Вы — некромаг. Причём, отменный! Я не очень много знаю о вашей последней битве, но многие ли могут похвастаться победой в схватке с превосходящими силами, да ещё и сопровождающейся захватом пленников!

— Меня, кстати, это сильно беспокоит, — заметила Броня. — Мы слишком легко забрали двух некромагов. Явный молодняк. Где их родители? Почему не вмешалась Сковронская?

— Оставьте вы эти переживания, — юная хозяйка закинула платье на край ширмы и тут же зашуршала упаковкой с нижним бельём. — Кто знает, что там произошло? Быть может, настоящая подмога попросту не успела приехать. А, быть может, Сковронский решил, что дешевле отдать двух студентов, которые, всё равно, ничего не знают, нежели устраивать масштабный бой с разрушениями на чужой территории.

— Значит, ничего не знают, да? — это выглядело логичным.

— Говорю же вам, оставьте переживания, — слечна Маллой опустилась на корточки рядом с гостьей, чтобы… помочь с бельём.

— Думаю, с этой частью я могу справиться сама, — решилась всё же настоять Броня, инстинктивно делая небольшой шажок назад.

— Ну, как хотите, — забавно надулась голубоглазка и протянула злополучный украшенный кусочек ткани, больше похожий на нечто “парадное”, нежели предназначенное для повседневной носки. Впрочем, долго обиду юная хозяйка дома держать не стала. Теперь ведущей эмоцией стало ехидство. — Я не ожидала, что вы будете испытывать неловкость. По крайней мере я ничего подобного не чувствую, когда мне помогает камеристка. Это из-за того, что ситуация излишне бередит вашу кровь?

— А это сильно важно? — спросила безродная, пытаясь надеть нижнее бельё прямо под полотенце.

— Вы в прошлой жизни были мужчиной?

Неожиданный вопрос заставил Броню на секунду замяться. Опомнилась гостья, впрочем, весьма быстро.

— Я что, похожа на мужчину?

— Я, скорей, ориентировалась по вашим постельным вкусам, — хитро улыбнулась собеседница. — Хотя, ваша излишне холодная рациональность добавляет очков моей теории. Кажется, я попала в цель.

— А, может, предположение было настолько нелепо и оскорбительно, что попросту не могло вызвать иной реакции? — безродная подарила юной хозяйке холодный взгляд.

— Ну-у-у… — Маллой-младшая всё также сидела на корточках, глядя на гостью снизу вверх. — Я бы не сказала, что хочу вас оскорбить, намекая на недостаток женственности. Напротив, я пыталась подчеркнуть, сколь много в вас мужественности.

Ответа не последовало. Лишь молчаливый взгляд синих глаз. Улыбка на губах хозяйки дома начала тускнеть.

— Ещё и ваши вкусы… вы ведь из низкого рода, где свободы нравов быть не может…

Маллой-младшая слегка поёжилась от неуютности атмосферы. Но ни единый мускул на лице Брони не дрогнул. Не было и намёка на истинные мысли. Ни тени подсказки.

— Я… прошу прощения. Позволила себе лишнего. Я пребывала в игривом настроении, и мне показалось это уместным, — дочь ректора опустила голову. — Это моя ошибка. Я была не права.

Лишь сейчас безродная, наконец-то, решилась заговорить.

— Если вы позволите мне сказать, то сейчас было бы уместней, с вашей стороны, уделить время своему брату. Когда мы прибыли в усадьбу он просто “потух”. Словно бы превратился в выцветшую фотографию, в угрюмый карандашный набросок самого себя, — Броня великодушно сделала вид, будто бы оказия забыта. Осталась в прошлом, и теперь юной хозяйке оставалось лишь поставить на этом решении печать. — Думаю, если вы сказали то, чего говорить не следовало, то и я имею такое право. И коли атмосфера стала слишком тяжёлой, я не обижусь, если вы меня покинете и пришлёте горничную.