Павел Филатов - Досадные мелочи

— Но…

— Нет никаких «но». Я знаю, что вы хотите сказать. Слышал уже это не один миллиард раз. Будете мне сейчас говорить, каким вы себе представляли Бога. О допустимом зле, о лжи во спасении. О границах допустимого, которые вы же сами себе и придумали. Но все это лишь слова, ваши заблуждения. Описание карманного бога, которого вы вспоминали лишь когда совсем прижмет. А правила едины для всех и вы их знаете — заповеди, смертные грехи.

— Но ведь соблазны… — Борисов хватался за соломинку, пытаясь подобрать нужные слова.

— Да, они сильны, но и вы венец творения! Венец — вы выше любых соблазнов по определению, нужно лишь это вовремя понять. Знаете, кто придумал самый первый соблазн? Вижу, что догадываетесь. Вот к нему вы и отправитесь, если мы не сможем с вами сейчас договориться. Просто потому, что если вы не сможете раскаяться в содеянном даже сейчас, то, тем самым выбираете его сторону. Встаете по его сторону баррикад, где приветствуется порок, а человеку вовсе не обязательно сохранять человеческое лицо, достаточно животных устремлений. Не надо искать оправдания себе, своим слабостям, своим глупостям, вместо того чтобы просто принять неизбежное. Вы сейчас на черте между прошлым и будущем. Нужно смириться и переосмыслить свои поступки не с позиции логики или личной выгоды, как вы давно привыкли, а с точки зрения морали, на которую давно плюнули и забыли. Задумайтесь, зачем Богу нужны слабые люди, которые не способны сдержать свою плоть, подавить сиюминутные желания? Вы должны стремиться стать лучше, расти, перебарывать себя каждый день, каждую минуту доказывая, что вы действительно лучшие творения бога. Каждому дается ровно столько, сколько он может вынести — это не пустые слова. Впрочем, для вас это все осталось в прошлом. Единственный выход, сделать то, чего вы не могли сделать всю жизнь — раскайтесь. Сделайте свой выбор — вы с нами, или с ними. Вы выбираете, где проведете вечность, в Раю или в Аду, вы и только вы.

Евгений Андреевич все внимательно выслушал и к выводам пришел далеко не утешительным.

— Ад, при такой политике, должно быть, переполнен. — С трудом выдавил из себя слова Евгений Андреевич.

— Поверьте, места хватит для всех и у них и у нас.

— В Раю лучше климат, а в Аду компания, — блеснул эрудицией Борисов, припомнив изречение какого-то классика.

— У вас есть отличный шанс проверить компанию самому. Дополнить ее. Хотите?

Борисов отрицательно покачал головой.

— Неужели находятся праведники?

— Все грешат, — развел руками Михаил. — В современном мире с этим просто беда. В рай попадают только люди. Те, кто не оправдал этого звания, остаются за бортом. И не надо меня просить, умолять, торговаться, канючить — ничто из этого вам не поможет. Только покаяние даст шанс заслужить прощение в его глазах.

— А второй шанс? — Борисов попытался схватиться за очередную соломинку.

— Какой еще второй шанс, о чем вы? Жизнь — это вам не компьютерная игрушка, которую можно пройти заново. Каждый выбор решает все, каждое решение отдается в вечности. Ничего нельзя переиграть. Он же всеведущ, он знает все, что ты делал, чего желал, о чем думал и мечтал. И за это все каждому, рано или поздно, приходится держать ответ.

— Я имею в виду реинкарнацию, вообще-то.

— Евгений Андреевич, и не стыдно вам говорить здесь о чужой религии?

— Простите…

Борисов снова расплакался, только в этот раз слезы не принесли с собой успокоения. Только боль и отчаяние.

— Евгений Андреевич, заканчиваете уже с мокрым делом — жалея себя ничего не поправить. Сами же прекрасно понимаете. И успокоения они вам больше не принесут, не та ситуация.

— Безвыходная ситуация. — Всхлипывая откликнулся Борисов.

— Отнюдь. Вы же сами всегда повторяли, что из любой ситуации есть минимум два выхода. Сейчас эта схема работает — у вас два выхода из этого кабинета и все зависит от вас самого.

Борисов и без подсказок понимал, что это за два выхода и от этого осознания все у него внутри сжалось. Бездна, о которой он боялся даже подумать, будучи еще живым, оказалась совсем рядом. Шаг — и он полетит в нее, а там,… а там такое, о чем снова не хотелось думать.

Вся его личность, все прошлое, все воспоминания, мысли, чувства свернулись в точку где-то внутри. В холодную иглу, пронзавшую душу надеждой и верой, и одновременно исцелявшую ее, отгонявшую страх.

— Цинично.

— А как вы хотели? Будете грешить, делать все что захочется, идти по головам, врать, изменять, завидовать, предавать и этими поступками проложите себе дорогу в Рай?