Леонид Кудрявцев: Эдгар По. Идеальный текст и тайная история

— Ближе к делу, загадочный предок. Нечего ходить вокруг да около.

Я ухмыльнулся.

— Собственно, именно с этих рассуждений я некогда и начал, в той, давней жизни, ныне кажущейся мне нереальной, жизни обычного человека и писателя, обреченного сойти в землю в пределах отпущенного для большей части людей срока. Как-то прочитав в Ричмонде лекцию «О поэтическом принципе», я гулял по городу. Мне захотелось отдохнуть, и я присел на скамейку в парке. Глядя на лебедей, плавающих в расположенном неподалеку пруду, я набрел на предположение о наличии такого закона. Я прекрасно понимал, что доказать его существование невозможно. Точнее — для этого пришлось бы опросить огромное количество людей, сопоставить их ответы и высчитать вероятность тех или иных событий. Хоть какие-то доказательства могли появиться, если бы удалось обнаружить отклонения от расчетов. К сожалению, для подобных исследований у меня не имелось ни времени, ни денег.

— Деньги у тебя появились только тогда, когда ты бросил писать?

Я кивнул.

— Верное наблюдение. Могу я продолжить?

— Я слушаю более чем внимательно.

— В общем, мне было понятно, что предположение о существовании историй чисто умозрительно и годится лишь как основа для очередного рассказа. Собственно, так я его и воспринимал, пока не натолкнулся на мысль, показавшуюся мне еще более любопытной. А не могут ли существовать, спросил я себя, истории и еще одного вида, более могущественные? Если они все-таки есть, тогда почему одна из них, самая сильная, до сих пор не захватила мир, почему он до сих пор не подчинен ей полностью? При каких условиях такое возможно?

— И при каких?

— Только в том случае, если эти истории тайные, — ответил я.

— В каком смысле? — спросила Мэри. — Какие еще тайные истории?

Я развел руками.

— В тот момент это были всего лишь умозрительные построения. Они подчинялись только законам писательской логики и правдоподобия рассказа, частью которого им надлежало стать.

— Принято.

— Хорошо, продолжаю. Тайные истории, думал я, на чем они держатся, как может проявляться их сила?

— На том, что их никто, никогда не узнает?

Предположив это, моя собеседница не удержалась и задорно улыбнулась. Все рассказанное мной ей по-прежнему казалось забавным.

Я беззвучно поаплодировал.

— Браво! Верно, они ориентированы на тайну. Им не нужно завоевывать мир, они и так способны им править исподтишка. Огласка — мешает. Значит, обнаружить их должно быть очень трудно. Ну а самая лучшая для них маскировка на свете — спрятаться в ворохе пустяков, домыслов, досужих слухов, недостоверных сведений.

— Сумасшедший старикан, ты говоришь про эти истории так, словно они — живые существа.

Теперь в голосе моей сиделки слышалась легкая тревога.

— Писатели все — безумны. Разве ты не знала? — спросил я.

— Вот как?

Я чуть не брякнул «тебе это должно быть отлично известно», но удержался и ограничился лишь тем, что промолвил:

— Вот как-нибудь познакомишься еще с одним, двумя и убедишься, что я не исключение.

— Возможно, так и есть, — задумчиво сказала она. — Давай вернемся к историям.

— Хорошо, вернемся. К тому времени, когда я притопал к возможности существования тайных историй, все эти мысленные построения меня уже довольно прилично забавляли. Поэтому я с большой охотой продолжил размышления и пришел к выводу, что тайных историй должно быть предостаточно в области религии. Ковчег завета, священный Грааль, копье Лонгиниуса. Вот образцы таких историй, решил я. Потом мне пришло в голову, что это может быть одной историей, только имеющей три ответвления. Впрочем, это сейчас не так важно. Главное то, что тайные истории ловко маскируются, добраться до их сути очень трудно, но тот, кто умудрится это сделать…

— Получит бессмертие?

— Будет их пленником, навсегда станет их частью.

— Ага, понятно, — нахмурилась она — И ты, значит, престарелый Уллис, попытался историю о трех ответвлениях разгадать?

— И не подумал даже, — ответил я. — С первого взгляда было ясно, что такой подвиг потребует чудовищных усилий, поскольку она окутала себя гигантским лабиринтом логических ловушек, приводящих к безумию, фактов, кажущихся многозначительными, но на самом деле, подсунутых лишь для того чтобы отнять у исследователя время и силы, да и попросту вранья, умолчаний, искаженных легенд… В общем, за эту историю не следовало браться.

— И еще у тебя не было денег, — напомнила Мэри.