Геннадий Михеев - Карта русского неба

«Один», «одного»... я один заметил, что Достоевский небрежен в своих текстах? Ну, да ладно... не суди других авторов – и сам не станешь объектом критики. Впрочем, лучше уж стать предметом показательного разгрома, нежели остаться вовсе незамеченным. И Родион Раскольников, и князь Лев Мышкин, и Петя Верховенский, и Аркаша Долгорукий, и тот же Алеша Карамазов – те самые «русские мальчики» желающие переиначить все на свой лад. Пусть они литературные персонажи, но жизнь устроена так, что художественные модели людей интереснее миллионов реальных индивидуумов. Хотя, и не всегда. Здесь я не буду анализировать интерес Федора Михалыча к «русским мальчикам». Вопрос серьезнее: мы, русские (и не только мальчики) любим вот так вот - с подвывертом. Что угодно нам дай – к утру вернем исправленным, а то и безжалостно перекроенным. А вот «небрежный» Достоевский придумывал сюжеты сам, потому и стал мировой величиной – это тебе не Тургенев с Лесковым, навыдумывавших русских Лиров и Макбетов. Впрочем, за кордоном толком не прочитали наших «Муму» и «На краю света» – и это они зря.

Замечание к нижеприведенным опусам у меня только одно: в некоторых из них я поминаю добрыми и всякими иными словами нашу страну Россию, а в остальных говорится про некую Расею, которая суть есть придуманный мною поэтический образ нашей многострадальной и благословенной Родины. На самом деле, я сочинил русские сказки, природа и корни которых и есть предмет моего пристального изучения в последние три года.

Затерянная в бескрайней ночи,

она молила о свете лампы,

о стенах дома вокруг нее,

о плотно запертой двери.

Одна посреди безликой Вселенной,

звала ребенка, которого целовала перед

сном и который был для нее

средоточием этой Вселенной.

Антуан де Сент-Экзюпери

Была деревня и в ней жили колокололитейные мастера. То есть они по традициям, передававшимся из поколения в поколение, отливали предметы, издававшие при ударе по ним пронзительный звук. Здесь же, в тайных местах добывали свинец, медь, серебро и глину, столь ценные для вытворения отменных звучных и гулких колоколов. Глина - самое важное, ибо даже Господь Бог создал человека вовсе не из свинца. Ну, это если верить священным книгам. Глиняная форма треснет – все содержание выльется наружу, образовав уродливый котях. Мы часто об этом забываем. То есть, о том, что форма весьма значима – как для литературных творений, так и для всего прочего.

Сменялись эпохи и власти, но в этих глухих и до определенного времени благословенных краях страны Расея нравы и порядки менялись слабо, а по большому счету оставались незыблемы как... а, впрочем, это все пафос. Да, число церквей и потаенных монастырей, которые еще нуждались в разговоре с Богом посредством колокольного звона, снижалось, но скукоживалась и колокололитейная деревня, причем все шло как-то пропорционально. Да к тому же колокололитейщики умели и другое: охотились, рыбачили, скотолож… пардон, скотоводствовали, любили, плодились, огородничали и хлебопашествовали. Да к тому же радовались каждому новому дню просто так – без поводов. В общем, жили естеством, а руководствовались неписаными законами, не заморачиваясь сменяющимися вместе с верховной властию правоустанавливающими актами и прочими, прости Господи, конституциями. А горды были тем, что знали секрет колокольный: умели творить формы, не склонные к растрескиванию, и варить сплавы, придающие изделию отменнозвонкие свойства.

Особо у них получались вечевые колокола. Правда в них-то как раз страна Расея уже лет четыреста как не нуждается. Впрочем, это еще не конец истории государства Расейскаго и что-то несомненно нас еще ждет впереди. Однажды на колокололитейную деревню напала моровая язва. Перемерли все, кроме десятилетнего мальчика. Будем звать его просто мальчиком. Кой-чему родственники его обучить успели, а именно - добывать пропитание и поддерживать кров. Единственное чему не научили мальчика – секрету колокольному. Отец, редкий жила, все говорил: "Рано тебе, сопляку". Вот и договорился, зар-раза. То есть, как раз отца зараза и взяла. Но мальчик, уж коли Гоподь оставил жизнь, решил в будущем врать и утверждать, что теперь только ему одному колокольный секрет известен. Вдруг - поскольку промысел жил веками - все хитрости колокололития сохранились в кровях? А что - чем чёрт не шутит? Пока, конечно, Бог спит.