Игорь Тишин - Комбинат

Из столовой доносятся глухие голоса, громыхание посуды.

Обед. Как я мог запамятовать про обед?

Автомат с едой выдаёт мне железный поднос, миску с жиденьким крем-супом, ломоть хлеба и стакан сока. Шарю глазами по залу, ищу, где бы присесть.

— Эй, Олд Спайс!

Хир… как его, Хироси машет рукой. Он сидит со своей компашкой в центре зала. Уже не стажёры, а полноправные работники Комбината. В чистеньких, серебристо-синих комбинезонах. А кто тогда за столиком для новичков? Какой-то темнокожий пацан в клетчатой рубашке, с выкатившимися от страха глазами. И Мауриц тут как тут, щурится, хитро улыбается, что-то бурчит.

Подсаживаюсь к Хироси и его дружкам.

— Здорово, Олд! Как поживаешь?

— Да, конечно.

— Что значит «да, конечно»? Как делишки, спрашиваю.

— Думаю, нет.

Хироси присвистывает. Разве я что-то не то сказал?

Хочу, чтобы все замолчали, не могу разобраться в собственных мыслях. Они путаются, как провода Оборудования. Трудно думать, когда вокруг такой галдёж.

А вдруг это испытание? Что, если он специально меня подозвал? Вглядываюсь в его насмешливое лицо. Так и есть. Надзиратели подослали его ко мне, чтобы проверить, гожусь ли я для работы в отделе тестирования.

— Ты ешь, ешь, — говорит Хироси. — Не буду тебя отвлекать.

И отворачивается, потеряв ко мне всяческий интерес.

Итак, ты провалил экзамен. Сомнений нет. Прощайте, мечты о повышении. Всю жизнь проведу в робе заготовщика… Удивительно, но сразу стало как-то спокойнее, легче. Больше не к чему стремиться. Не о чем грезить. Что ж, в заготовочном цеху тоже неплохо. По крайней мере, тут мне всё знакомо. Здесь мой дом.

Хироси с довольным видом рассказывает какую-то историю. Ну-ка, ну-ка…

— Самый обычный день, я за Оборудованием, уже две капсулы наполнил, достаю третью, и тут чувствую, подошёл ко мне кто-то. Выключаю аппаратуру, смотрю, Надзиратель стоит. Нюхает, понятное дело. Ну, жду, что скажет. А он такой: «Отлично справляешься, хвалю». Представляете?

— Да ладно, — рыжая аж рот раскрыла.

— Ну да. А потом скрестил щупальца и говорит: «Я доложу о твоих успехах руководству. Считай, что твой перевод в отдел тестирования — вопрос уже решённый».

У меня комок в горле застрял. Не могу проглотить.

— Ты такой умница, — говорит рыжая. — Я всегда знала, что ты добьёшься успеха.

— Ай да Хироси! — усатый толстячок хлопает приятеля по плечу. — Ай да молодец!

Это нечестно. Нечестно, неправильно, несправедливо. Какой у этого выскочки трудовой стаж? Вот ведь пронырливый молокосос, пролез поверх моей головы.

Чувствую себя ничтожеством. Надзиратели меня обманули. Даже хуже — вытерли об меня щупальца.

Хироси вдруг нахмурил лоб. Глядит на стол для стажёров и выкрикивает:

— Слышь, Мауриц! Не пудри-ка парню мозги.

— Чего?

— Что слышал. Ни черта ты не знаешь.

— Ошибаешься. Я всё знаю. Я даже Продукт видел. И не раз, между прочим.

— Не заливай мне тут, всё равно не поверю.

— Посмотрю я на тебя, когда имя своё забудешь. И посмеюсь, от души посмеюсь.

— Ехал бы ты отсюда, водила недоделанный!

Не хочу никого видеть, и слышать не хочу. Пулей вылетаю из кабинета, так и не узнав, что ответил Мауриц.

Сижу за Оборудованием — руки на пульте, очки плотно прилегают к лицу. Работа не клеится. Изображения мельтешат, сменяясь одно другим: ресторанчик на открытом воздухе с большим прудом посередине; громадный белый лайнер, истыканный крошечными окошками; небоскрёбы, отражающиеся в стёклах других небоскрёбов; рыбный рынок. Калитки, заборчики, а за ними — опрятные двухэтажные домики с балконами и телевизионными антеннами.

Вытаскиваю из Оборудования капсулу. Пустая, как моя голова.

Говорят, Комбинат… Забыл слово.

Внутренности бултыхаются, в душе всё трепещет, голова болтается, как у тряпичной куклы — то ли счастье так на меня действует, то ли дорога слишком уж трясучая. Фургон перепрыгивает с кочки на кочку, словно юркий зверёк с хвостом из белой пыли. За рулём сидит морщинистый старик в плоской бежевой кепке — не помню, как его зовут. Хохочет, глядя на меня, подмигивает, и я смеюсь вместе с ним, мне нравится смеяться, и ехать по ухабам мне нравится, очень даже нравится.

Смотрю в окно на проплывающий мимо пей, пей-пей-пей, пейзаж. Как всё-таки прекрасен Комбинат. На глазах у меня навернулись слёзы. Какая красота! Над заводскими цехами — огромное, сухое, застланное дымом небо. Красные огни на трубах тлеют, будто угольки в остывающей древесной золе.