Маргарет Этвуд: Год потопа [litres]

Они собрались в кучку у мелкого конца бассейна, смотрят на него, словно думают о чем-то, подергивая пятачками. Может, нюхают дохлого скунота, плавающего на поверхности мутной воды. Неужели попробуют достать? Свиньи тихо перехрюкиваются между собой, потом отходят подальше: должно быть, скунот слишком разложился, несъедобен даже для них. Они замирают, нюхают воздух в последний раз, потом трусцой направляются за угол здания.

Тоби переходит на другое место, чтобы их видеть. Они нашли забор, которым обнесен огород. Заглядывают внутрь. Потом одна свинья начинает копать. Они прокопают под сеткой.

– Пошли вон! – кричит Тоби.

Они бросают один взгляд наверх и тут же забывают про нее.

Она несется вниз по лестнице – как можно быстрее, но так, чтобы не поскользнуться. Идиотка! Ружье надо держать все время при себе. Она хватает карабин, лежащий у кровати, и несется обратно на крышу. Она видит одну свинью в прицел – это самец, он стоит боком, попасть легко, – но тут же начинает колебаться. Они – Божьи твари. Никогда не убивай без причины, говорил Адам Первый.

– Я вас предупреждаю! – кричит она.

Удивительно, но они, кажется, понимают. Должно быть, видели оружие раньше – пистолет-распылитель, парализатор. Они с испуганным визгом обращаются в бегство. Они уже покрыли четверть расстояния до леса, и тут Тоби соображает, что они вернутся. Придут ночью, подкопают за пару минут и сожрут весь огород, и конец всем ее долговременным снабженческим планам. Придется их застрелить. Это самозащита. Тоби жмет на спусковой крючок, промахивается, стреляет снова. Хряк падает. Свиноматки бегут дальше. Только у края леса оборачиваются. Потом исчезают меж деревьев.

У Тоби дрожат руки. Ты погасила чужую жизнь, говорит она себе. Ты действовала необдуманно, в гневе. Ты должна испытывать вину. Но все же ей хочется выйти с кухонным ножом и отрезать окорок. Когда Тоби пришла к вертоградарям, она дала обет не есть мяса, но сейчас ей является соблазнительный образ сэндвича с беконом. Тоби сопротивляется: животный белок – это на самый крайний случай, если другого выхода не будет. Она бормочет традиционную формулу вертоградарей, испрашивающую прощение, хотя и не чувствует себя виноватой. Во всяком случае, не особенно виноватой.

Ей нужно тренировать меткость. Стреляла в кабана, промахнулась, упустила свиноматок – это никуда не годится.

Что касается карабина, то в последние недели она несколько расслабилась. Тоби мысленно клянется, что теперь будет все время носить его с собой – даже когда идет на крышу мыться, даже в туалет. Даже в огород – особенно в огород. Свиньи – умные твари, они про нее не забудут и не простят. Нужно ли запирать дверь, выходя наружу? Что, если понадобится срочно укрыться в здании? Но если оставить дверь незапертой, вдруг кто-нибудь – человек или зверь – проскользнет в дом, пока Тоби работает в огороде, и устроит на нее засаду?

Нужно все как следует продумать. «Арарат без стен – не Арарат совсем, – скандировали, бывало, дети вертоградарей. – Если стену не защищать, можно и строить не начинать». Вертоградари обожали укладывать нравоучительные сентенции в стихи.

Тоби отправилась за карабином через несколько дней после первых вспышек. В ночь, когда девочки сбежали из «НоваТы», побросав розовые халатики.

Это была не обычная пандемия: ту остановили бы после пары сотен тысяч смертей, а потом уничтожили бы биоинженерными средствами и хлоркой. Это был тот самый Безводный потоп, который так часто пророчили вертоградари. Все знаки были налицо: он несся по воздуху, словно на крыльях, он прожигал города насквозь, как огонь, он гнал во все стороны заразные толпы, сеял ужас и зверства. Свет гас повсюду, новости доходили урывками: системы отказывали, управляющие ими люди погибали. Похоже было, что близится тотальный коллапс, поэтому Тоби нужен был карабин. Владеть оружием было противозаконно, и еще неделю назад попасться с ружьем означало, что тебе конец. Но сейчас законы уже не действовали.

Поездка будет опасной. Тоби придется пешком дойти до своего старого плебсвилля – общественный транспорт не работает – и найти обшарпанный домик, который так недолго принадлежал ее родителям. И выкопать карабин, надеясь, что никто не поймает ее за этим занятием.

Пройти такое расстояние Тоби могла: она держала себя в форме. Проблема – другие люди. Беспорядки были везде, судя по обрывкам новостей, еще доходившим Тоби на телефон.