Настя Чацкая - О таких говорят вполголоса [СИ]

Всё это стрёмно.

Рыжий бесится, потому что — что-то изменилось. И меняться обратно явно не собирается. Его это в корне не устраивает.

Он отвлекается на тренировки — конечно, не одновременно с этим придурком, и решает, что посеял свою куртку где-то на спортивной площадке, но, оказывается, она у Хэ Тяня. И нужно забрать её. И сам факт того, что он снова едет на автобусе в этот мажорный район, выводит его из себя. Р-р-р.

Это последнее, решает он, что меня с ним связывает.

Заберу куртку и унесу ноги. Может быть, разок дам ему по лицу — грех отказывать себе в удовольствии. Всю неделю он только и думал об этом — каково было бы приложить его кулаком в тощую скулу. Наверное, очень, очень приятно.

А ещё, решает он, заставлю его удалить мой номер. Так, чтобы при мне. Чтобы я увидел.

Все эти смски уже вот у него где. Бесит, блядь.

Он проецирует их разговор и так, и эдак, но всё равно не угадывает совершенно ничего. В холле девушка за ресепшном с вежливой улыбкой интересуется, куда он направляется. Затем тактично намекает, что лучше бы ему подождать в гостевой зоне, а она пока наберет мистера Тяня, предупредит о госте.

Мистера, блядь, Тяня. Пиздец. Директор мира, президент мажорского благополучия.

Минуты три он молча кипит изнутри, сверля уничтожающим взглядом девушку в блузе со строгим воротником и бликующим пейджиком на груди, пока она по внутреннему телефону связывается с Хэ Тянем.

Наконец-то с улыбкой извиняется и предлагает провести его до лифта. Рыжий отвечает, что он не дебил и найдёт лифт самостоятельно.

Мистер, сука, Тянь.

Тилинькающая музыка раздражает его. Он снова чувствует себя пожеванной жвачкой, приставшей на каблук лакированной туфли за пару тысяч долларов.

Он ненавидит это здание и человека, в дверь которого стучит, не жалея сил.

Когда Хэ Тянь открывает, Рыжий внезапно с йокнувшим сердцем ловит мысль, что он может быть не один. Он не может понять окончательно, кого бы он ожидал увидеть больше — девчонку или парня, но это и не важно. Куда сильнее ему не нравится собственный сердечный ритм.

— Привет, — говорит Хэ Тянь.

Рыжий молча отодвигает его плечом и заходит внутрь. Только дойдя до середины огромной комнаты, скользнув взглядом по панорамному окну, открывающему бликующий вечерними огнями город, по мелькнувшей в темноте кухне и заправленной кровати, он оборачивается, глядя на Хэ Тяня, который стоит у закрытой входной двери с его курткой в руках.

То есть он даже не планировал впускать его в квартиру. Хотел сунуть ветровку в проем двери, как собаке, и выпроводить.

Заебись.

Рыжий чувствует, как у него дёргается щека.

Сует руки в карманы штанов, задирает подбородок и пренебрежительно рассматривает спокойного Хэ Тяня. На нём обычные домашние штаны, обычная домашняя футболка. В эту квартиру он вписывается куда лучше, чем одна только оранжевая куртка в руках, которая даже Рыжему сейчас кажется безвкусной тряпкой.

Хэ Тянь прочищает горло.

Видимо, понимает что-то, что Рыжий понять не в состоянии. Понимает, почему он просто не может забрать свою вещь и свалить уже, наконец. Потому что, скорее всего, после такого расставания они больше здесь не увидятся.

— Чаю хочешь?

— Ни хера я не хочу. Верни куртку.

— Держи, — тут же отзывается он.

Протягивает ветровку и делает шаг, два. Три. Он босой. Четыре.

Рыжий сверлит Хэ Тяня ненавидящим взглядом, пока он подходит. Губы жмёт, не двигается, пока рука с курткой не оказывается практически перед носом.

— Держи, — мягко повторяет Хэ Тянь.

Он делает что-то. Прямо сейчас он что-то делает с Рыжим. С чем-то в его грудной клетке. Ёбаный Гудини. Ловкость рук, и никакого мошенничества — но сердце пропускает удар так основательно, что становится страшно от этого фокуса.

Да ну нахуй.

Внутри такая воронка неопознанных эмоций, что голова вот-вот начнет кружиться. Рыжий отчаянно пытается вызвать в себе хотя бы каплю бешенства, которое изводило его всю дорогу сюда, но не может.

Будто чиркать старой зажигалкой, в которой давно закончился газ. Колесико только слабые искры высекает — вхолостую.

И внезапно, — это случается реально внезапно, — в глазах начинает резать с такой силой, что болью отдаёт в виски. Как будто на солнце посмотрел. Как будто кто-то сжал твою глотку рукой и заставил смотреть на солнце.

Рыжий выдирает из руки Хэ Тяня свою куртку и дышит, словно пробежал марафон — ему не хватает воздуха, чтобы разозлиться. Его душит что-то другое.