Антон Чиж - Красный Треугольник

Железная дверь ходила ходуном, но открывать ее не спешили. А когда наконец в ней лязгнуло и отворилась щель, показался топорник – ночных гостей встречали радушно.

– Впусти, Салах ранен, – как мог вежливо попросил Тимур.

Вкл осмотрел ношу и, распахнув ворота, хмыкнул:

– Что, теперь твоя проблема?

Машку положили на лавку. Своими силами она вряд ли выкарабкалась бы, на теле живого места не найти. Бой был страшным. Даже стальные пилы ее оружия погнулись как фольга.

Тимур отказался от помощи близнецов, хоть и не родственников, и справился запасами рюкзачка: обработал раны, забинтовал буйную головушку, которой досталось больше всего, и заставил проглотить лекарства.

Лечение подействовало, Машка перестала стонать и забылась тревожным сном, вздрагивая и постанывая.

Тимур кинул близнецам упаковку колбасы:

– Спасибо, что приютили. Мы переждем Ночь.

Здоровяки переглянулись и вышли. А вернулись с галошами.

– Надевай, – кинул первую Вкл.

– Заслужил, – добавил вторую Выкл.

Галоши были новенькие, блестящие и оказались сапогам впору. Тимур поскрипел обновкой и спросил, что это значит.

– Ты нашел выход, – ответил Вкл.

– И вернулся, – сообщил Выкл.

– И что теперь? – не понял награжденный.

– Будет, как должно. Ты же видел, когда клеек нюхнул.

Братцы заржали, но осеклись, застеснявшись спящей.

– От тебя пахнет. Ты принял дар резины?

Тимур отверг подозрения и счел, что самое время кое-что выяснить:

– Почему Чингиз ненавидел Темнеца?

Вкл дозволил откровение.

– Старые обиды, – он почесал пузо. – Темнец был проводником Чингиза, ты понимаешь, что это значит. Но каким-то чудом выжил и попал в Треугольник.

– И что?

– Где-то, может в Дальних цехах, он нашел запасы резинового клея. Мы-то ему ничего не варили…

– Так значит дар Резины это… – начал было Тимур, но Вкл опередил:

– Оно самое.

– Когда нюхаешь – клей Откровения. Но стоит попробовать… – Выкл зажмурился и охнул. – Такие дела… Хотя мы думаем, Темнец в него что-то намешивает. Иначе у него бы не вышло.

– А я ему зачем понадобился?

Ответ где-то потерялся, близнецы даже не родственники внезапно оглохли. Вкл почесывал шею, а Выкл занимался ногтями, счищая засохшие комки клея.

– Эй, парни, чего заткнулись?

Вкл поманил напарника, они пошептались, кажется, Выкл не соглашался, но старший его уговорил.

– Скажем, но ты должен сразу забыть, – хитро сощурившись, предложил Вкл.

Тимур только плечами пожал: бред какой-то.

– Такое дело вот… – начал Вкл.

– …много Ночей тому был Глас… – подхватил Выкл.

– …не простой, а вещий…

– …все сразу поняли…

– …глас донес, что…

– …явится некий пришлец…

– …который решит участь всех.

На лицах варщиков сияли самодовольные улыбки. Но Тимур не понял:

– Это как?

– Понятия не имеем, – сознался цветущий Вкл. – И никто не знает.

– Темнец приказал месрезам хватать всех пришлецов. На всякий случай.

– Да и Чингиз подстраховался…

До сознания Тимура стало доходить, в какой переплет он попал. Нет, конечно, он не тот, кого ждал Темнец. И Чингиз ошибся. Тогда он случайно свалился в Треугольник. А теперь вернулся совсем за другим. Ошибка вышла. Он не хочет решать участь всех. У него просто нет сил. Только ведь собрался стать новым варваром – и опять обман.

Тимуру срочно требовалось выяснить у близнецов даже не родственников еще много чего, но восстала бледная Машка и приказала слабым голоском:

– Чего расселся, уходим… – И все же добавила мягче: – Идем, Тимур.

Ночь медленно отступала за горизонты завода и дальше – за черту города. Невидимая снизу, крыша цеха Полетов упиралась в соседнюю, выкроив потаенную впадину, лощину, закрытую от ветра и любопытных взглядов. Добравшись до укрытия, Машка повалилась на рыжую жесть.

– Здесь переждем, – сообщила она, тяжело дыша. Благодарность за исцеление ран и спасение на поле боя, видимо, приберегалась на потом.

Тимур предложил Машке свои колени как подушку, но в этот раз гордая девица отказалась.

Среди улиц вспыхнул неясный шум, быстро приближаясь.

– Темнец Великий Чингиза отпустил! – донес Глас и понес весть во все уголки Треугольника.

Как будто не услышав, Машка подобрала ноги и накрылась плащом:

– Отдай махобой.

Тимур не любил спорить с женщиной, а тем более – с раненой.

Тронув гнутые пилы и дернув резиновый шланг, она отшвырнула оружие и затряслась, но слезинки не проронила, Чингиз был оплакан насухо.