Питер Страуб - Фантастический Нью-Йорк - Истории из города, который никогда не спит [сборник, litres]

Мы вышли на улицу. В те дома, где мы рассчитывали что-то получить, мы вежливо стучали, а у тех, где не рассчитывали, немного хулиганили. Мы не делали ничего дурного – просто барабанили в двери и убегали, закидывали камни на крышу. К некоторым домам, вроде тех, где жил Эдди Граймс, мы вовсе не подходили. Сейчас я нахожу это забавным. Нам хватало ума не приближаться к «нехорошим» домам, но при этом мы не могли дождаться, когда попадем в Задворки.

Вижу этому одно объяснение: Задворки были запретным местом, а вот подходить вечером к дому Эдди Граймса нам никто не запрещал. Никто даже днем туда не ходил. Попадешься Эдди – тебе конец.

Ди нигде подолгу не задерживался. Если хозяева начинали задавать нам лишние вопросы или отказывались давать сладости, пока мы не споем песенку, он завывал, как привидение, и тряс пакетом у них перед носом – все, лишь бы побыстрее смыться. Он был так взволнован предстоящим приключением, что едва не дрожал.

Я тоже был в предвкушении, но другого сорта. Чувствовал себя так, как люди, впервые совершающие прыжок с парашютом. Мне было одновременно и любопытно, и страшно.

Как только мы закончили обход, Ди перешел дорогу и побежал к магазину, где все жители города делали покупки. Я знал, куда он бежит: сразу за магазином начиналось поле, за которым Меридиан-роуд вела в лес, к Задворкам. Заметив, что я отстал, Ди обернулся и крикнул, чтобы я поторапливался. «Нет, – говорил я себе, – я не дурак, чтобы прыгать с самолета». Но я подтянул простыню и надвинул ее на голову так, чтобы можно было смотреть через одну дырку, и побежал за другом.

Когда мы с Ди вышли, только начинало темнеть, а теперь стемнело окончательно. До Задворок – а точнее, до ведущей к ним тропинки – было мили полторы. Мы не знали, сколько нам еще идти по тропе. Черт возьми, мы даже не знали, что собой представляют эти самые Задворки! Я думал, что увижу там несколько домов – что-то вроде потустороннего Вудленда. И тут, идя через поле, я наступил на костюм и шлепнулся носом вниз. «Меня достала эта фигня!» – воскликнул я и сорвал простыню к чертям. Ди принялся ругать меня за то, что я не следую плану – костюмы были нужны, чтобы никто нас не узнал, и вообще на Хэллоуин нужно всегда быть в костюме, потому что он тебя защищает. Чтобы его успокоить, я сказал, что надену костюм обратно, как только мы придем на место. Если все время падать, мы никогда туда не доберемся. Это его убедило.

Как только я избавился от дурацкой тряпки, то понял, что вижу достаточно далеко. Вышла луна, небо было звездным. Ди Спаркс в простыне немного напоминал настоящее привидение. Простыня едва заметно отсвечивала, и ее очертания были расплывчатыми. Издали могло показаться, что она парит над землей сама по себе, но мне были видны ноги Ди в его огромных старых башмаках.

Миновав поле, мы вышли на Меридиан-роуд, и вскоре вокруг нас стало появляться все больше деревьев. Я видел уже не так хорошо. Дорога словно исчезала в лесу. Деревья казались больше и толще, чем при свете дня, и что-то на опушке то и дело сверкало – что-то белое и круглое, будто огромный глаз, отражало лунный свет. Мне стало не по себе. Я засомневался, что мы сможем найти тропу к Задворкам, и ничуть этому не расстроился. Еще минут десять-пятнадцать по дороге, и мы развернемся и пойдем домой. Ди шагал впереди, размахивая руками и гудя. По сторонам в поисках тропы он особо не поглядывал.

Пройдя около мили по Меридиан-роуд, я заметил впереди стремительно приближающиеся желтые точки – фары. Ди продолжал дурачиться и не замечал ничего. Я крикнул, чтобы он сошел с дороги, и он, словно заяц, шмыгнул в кусты быстрее меня. Я перескочил придорожную канаву и укрылся за сосной футах в десяти от дороги. Мне было интересно, кто едет нам навстречу. В те времена лишь немногие жители Вудленда могли позволить себе автомобиль, и я знал их всех. Когда машина поравнялась со мной, я узнал старый красный «Корд» доктора Гарленда. Доктор Гарленд был белым, у него были сразу две приемные, и он принимал цветных пациентов – это означало, что большинство его пациентов были цветными. А еще он пил не просыхая. Он пронесся мимо нас на скорости миль в пятьдесят в час, не меньше – по тем временам это было невероятно быстро, возможно, максимально быстро для старого «Корда». На мгновение я увидел седую шевелюру доктора Гарленда и его лицо. Рот доктора был широко раскрыт, словно он орал во всю глотку. Когда он проехал, я не сразу вышел из леса. Я и раньше был не против вернуться домой, но после встречи с доктором Гарлендом это желание укрепилось. Обычно доктор был спокойным, даже слегка заторможенным, но у меня перед глазами так и стояла черная дыра его рта. Он выглядел так, будто прошел через адские пытки. Мне вовсе не хотелось знать, что же он такого увидел.