Ольга Громыко - Стекло

Я едва заметно поджимаю губы. «Спросите»! Такое впечатление, словно киборг здесь главный, и мне предлагают сходить к нему на поклон.

Я все-таки заглядываю на веранду. Мамы здесь нет, а в следующий момент меня оглушает громовой залп смеха и аплодисментов: тамада привлек киборга к участию в каком-то конкурсе, и тот не то блестяще справился с заданием, не то особо уморительно его провалил. Сам киборг сохраняет невозмутимое выражение лица, но даже с ним выглядит таким самодовольным, что я морщусь и отступаю.

— Нино, где мама?

— А Джек не знает? — изумленно отвечает вопросом на вопрос официант.

— Я спрашиваю не у него, а у вас!

Но Нино уже умчался, окликнутый от углового столика.

В залах мамы тоже вроде бы нет, и я иду под табличку «Только для персонала». На кухне царит настоящий ад, жаркий и громкий — со всех сторон стучит, звенит, шипит и клокочет. Вытяжки работают на полную мощность, однако пар и запахи успешно им сопротивляются.

— Мам?

На маме элегантный бордовый костюм, а поверх него — кое-как завязанный передник со свежими пятнами на груди. Как всегда — заскочила на кухню «просто глянуть» и увлекалась.

— А, Лидия, привет! — бросает она мне, не отрываясь от плиты. — Что случилось?

— Да ничего особенного, просто хотела попросить у тебя оригинал папиного завещания — возникли кое-какие юридические вопросы по поводу того заброшенного участка на Эдеме. Хочу посмотреть точную формулировку пункта семнадцать бэ.

— Хм… Куда же я его засунула… — Мама задумывается, но ее лицо быстро светлеет: — Слушай, а спроси у Джека! Он-то точно знает, где оно лежит, а может, и сразу скажет, что именно там написано.

— Мама!!! — Я ненадолго теряю дар речи. — Ты хочешь сказать, что твой киборг имеет доступ к твоему личному сейфу и всем документам?! Да его даже у меня нет!

— Ну да, — легко соглашается мама. — А что тут такого? Или ты, ха-ха, боишься, что он обчистит меня и пустится в бега?

Мне совсем не до смеха.

— А вдруг его кто-нибудь взломает?!

— Ой, ну с тем же успехом могут взломать и сейф! — Мама беспечно отмахивается и, решив, что тема исчерпана, переходит к соседней плите, приподнимет крышку, пробует, одобрительно кивает, но все равно делает замечание повару: — Добавь еще щепотку розмаринчика, Алан!

— Мама! — Я неотрывно следую за ней. — Ну как можно быть такой беспечной?! У одного моего коллеги Irien’a взломали, так ему пришлось уйти с работы, сменить внешность и переехать, потому что по инфранету такие голографии разошлись…

Мама гаденько хихикает:

— Это он зря, черный пиар — тоже пиар! Какая жалость, что Джек не Irien, он бы нам такую рекламу.. А, кстати, вот и он! Джек, зайка, сбегай с Лидией домой, ей нужна одна бумажка из сейфа… Только поскорее возвращайся, а то видишь, что тут у нас творится!

— Ага, — небрежно бросает «зайка» вместо типового «приказ принят к исполнению» и поворачивается ко мне, но с меня уже довольно.

— Знаешь, пожалуй, лучше я завтра пришлю за бумагами своего курьера, чтобы не отвлекать вас с Джеком, — я напускаю в голос столько яда, что, кажется, даже киборг понял, как я возмущена — неотрывно смотрит на меня нечеловечески фиолетовыми глазами, будто ожидая, когда я переступлю черту и дам ему карт-бланш на защиту хозяйки.

Будто надеясь на это.

— Да, дорогая, так будет намного лучше! — Мама срывает передник, небрежно бросает его на стул и выпархивает из кухни. Она искренне считает, что вопрос исчерпан! Господи, как она вообще дожила до таких лет, и ее никто не облапошил и не пристукнул, заманив в какую-нибудь подворотню?!

Киборг остается стоять и оценивающе смотреть на меня, что с каждой секундой выглядит все более неестественно.

— Пошел вон! — вынужденно цежу я, не желая впритык протискиваться между ним и стеной или стойкой.

Киборг послушно прижимается к стене, но глаз так и не отводит. Его словно забавляет моя тщательно скрываемая паника, ведь она подтверждает: я безнадежно ему проиграла.

***

Мы и раньше общались с мамой не очень часто, раз в месяц вживую, раз в неделю по видеофону. Теперь раз в месяц — по видеофону.

Когда я упрекаю ее в этом, она удивляется:

— Милая, звони и приезжай в любое время! Ты же знаешь, я всегда тебе рада.

— По-моему, Джеку ты рада гораздо больше! — снова не сдерживаюсь я. — С тех пор, как он у тебя появился, ты обо мне словно забыла!

— Глупости, — уверенно возражает мама. — Ты — это ты, а Джек — это Джек.

Если бы она сказала «а Джек — это просто киборг, машина, игрушка», это решило бы многие проблемы.