Дмитрий Федотов - Маяки [Сборник]

Насчет саркофагов отец сказал однозначно: «Этой дряни в моем доме не будет». Причем повторил два раза, чтобы уж точно все поняли. Может, и больше, но Игорь слышал два. Один раз — Розе, когда та жаловалась, что девушкам скучно, и они просят, чтобы им хотя бы позволяли на выходные. Второй — доктору дяде Диме.

Доктор рассердился, и они с папой долго ругались, забыв, что через дверь Игорю громкие слова очень неплохо слышно.

— Эгоистично! И безответственно. Подумайте о своем ребенке!

— Этой дряни в моем доме не будет, я сказал. Не для этого мы бежали на край света, чтобы…

— Вот именно!

— Что — именно?

— Вы бежали. Простите меня, Павел Анатольевич, но вы именно бежали. От своих собственных страхов. А теперь из-за этих страхов ваш ребенок…

— Я его спасал. Именно для того, чтобы его спасти… Это все — для него.

— Вранье.

— Что?! Да как вы смеете…

— Не орите на меня. Я вам не прислуга. И я не на пожизненном контракте. Будете так со мной разговаривать — завтра же уеду.

— И проваливайте.

— И провалю. А вы тут останетесь дальше врать своему сыну. И самому себе.

Игорь едва успел отскочить в сторону — дверь хлопнула, выпуская рассерженного доктора.

А потом дядя Дима, растрепанный, но против обыкновения одетый не в шорты и футболку, а в светлый помятый костюм — будто и правда, собрался уезжать — бродил вдоль моря, расшвыривая ногой в разные стороны ракушки, хмыкал и бормотал: «Павел, бедный Павел…»

Дядю Диму Игорь не боялся. Поэтому дождался, когда тот немного успокоится, усядется на камень у воды, и подошел ближе.

— Кто такой бедный Павел? Мой папа?

— Кто? — удивился доктор.

— Ну, вы сейчас говорили «бедный Павел».

— А, это. Ты историю учил?

— До четырнадцатого века. Включительно. Сейчас Возрождение прохожу, там много всего. Комната говорит, на ближайшие полгода еще точно.

— Комната?

— Ну да, моя учебная комната. Там кино на стенах показывают. И голос говорит. А программу папа настраивает.

— Бедный мальчик, — вздохнул доктор, вынул из кармана поцарапанную флягу и отхлебнул глоток, крякнул, смахнул выступившие слезы. — Разговаривает с комнатой… — Он покачал головой. — Так вот, Павел — это был такой император одной очень великой империи. Умный, талантливый, трудолюбивый… Он мог бы быть тоже великим, если бы…

— Если бы — что?

— Официальная версия — если бы его не убили.

— А на самом деле?

— Что?

— Ну, когда говорят «официальная версия», значит, это вранье, а есть еще то, как на самом деле.

— Какой умный мальчик, — восхитился доктор и отхлебнул еще. — Хорошо учишь историю. Ну, раз так, слушай, как на самом деле. На самом деле Павел очень боялся. Предательства, заговора, смерти. И он решил от своего страха сбежать. Спрятаться. Уплыть на остров среди океана, куда никто из убийц не смог бы добраться.

— Как папа?

— Эм… — невнятно отозвался дядя Дима, добавляя еще глоток. — Но поскольку у него там не было океана, он построил себе остров, где получилось. Посреди города.

— Как это?

— А вот так. Чудесный остров между обычных улиц, волшебный рыцарский замок с башенками среди плоских дворцов.

— Правда волшебный?

— Да, в общем, нет. Знаешь, когда получается волшебство?

— Как?

— Неправильный вопрос. Не «как», а «когда». Нет рецепта, есть необходимые условия. Поэтому — когда. Волшебство получается, когда в него верят.

— А тот Павел что, не верил?

— Он боялся. — Доктор многозначительно поднял указательный палец. — А между страхом и верой, юный друг, согласись, большая разница.

— А мой папа боится?

— Хм. — Дядя Дима еще раз глотнул, потом очень аккуратно завинтил крышечку и отправил флягу в карман. Посмотрел на мальчика странными, чуть диковатыми глазами. — А это ты у него сам спроси.

Игорь не стал говорить, что теперь уже он боится — спрашивать у папы. Вместо этого уточнил:

— Значит, тот Павел умер из-за своего страха?

Дядя Дима вздохнул. Стащил пиджак, под которым оказалась прежняя обычная футболка. Игорь подумал, что, наверное, доктор все-таки никуда не уедет. Это было здорово, потому что иначе с кем тогда можно поговорить? В смысле, из взрослых, Аш-о-Эх не в счет.

— Я не пророк, — почему-то устало сказал доктор. — И даже не историк. Извини, малыш. И я не могу ничего решить за твоего папу.

— Тогда вы знаете, что надо делать, чтобы не погибнуть из-за страха?

— Знаю. — Доктор забросил на плечо мятый пиджак. — Нужно не бежать, а идти ему навстречу.