Георгий Антонов - Буржуйка

— Особисты из Москвы, — сплюнул на полосу пилот в ответ на расспросы обслуги.

— Ох, чует моё сердце, сгинет завтра кто-то из местных бояр в ДТП, — вздохнул с притворной скорбью в голосе техник Митрофаныч. — Пошли, орлы, помянем…

Сорокин вывел «Патриот» с бетонки на трассу, ведущую к городу.

— Сигнал? — спросил он кратко.

— Куда ему деться? — пожал плечами Быков, глянув на плоский дисплей, — Посёлок Коминтерн, дом 117/3 — Стоп! Звонит! — он переключил на громкую связь.

— Леонид Александрович! — раздался с Солнцевского номера мужской голос с густым кавказским акцентом. — Здравствуйте, это я, Гоча. Очень надо с вами встретиться, уважаемый. Да нет, не по телефону. Мне нужен ваш авторитетный совет. Хорошо, встречаемся в обычном месте. Я уже еду.

— Смотри-ка! — удивился обычно невозмутимый капитан Быков. — Наша мадам уже грузином обзавелась!

— Зато он сейчас уехал, и шуму будет меньше, — резонно заметил майор Сорокин.

— И что они все льнут на этих чёрных, как мухи на говно? — в голосе Быкова проскользнуло раздражение, — длинней у них, что ли, или толще?

— Шерсти больше, — равнодушно заметил майор, — самки шерсть любят. У Фрейда читал. Следи лучше за сигналом. А то уедет наш шершавый друг с Викуськиным телефоном, паси потом его…

— Сигнал на месте. До цели триста метров, — обиженно поджал губы Быков.

Продолжая ощущать всем телом толчки затихающей сладости, Лариска сквозь полуприкрытые ресницы подглядывала, как любимый мужчина откинул плед и, спрыгнув с дивана, направился в угол. Там была его нычка, к которой ей прикасаться было раз и навсегда запрещено и удостоверено лиловой печатью под глазом. Гоча, присев по-тюремному орлом над чемоданом, достал из него пакет и, развернув, принялся изучать содержимое. По мере изучения лицо его изумлённо вытягивалось. «Такой смешной, когда вот так удивляется», — нежно улыбнулась одним, скрытым подушкой, уголком губ девушка. «Сейчас руками вот так сделает и запросит курить».

— Слушай, что лежишь? Где у меня сигареты?

Затянувшись несколько раз дымом, Гоча искоса с сомнением глянул на подругу. Нет, ей такое говорить явно не следовало. По крайней мере, не сейчас. Сначала нужно посоветоваться с авторитетным человеком. Проглядев документы сегодняшней лохушки, Гоча чуть не обронил челюсть. Это была Вика Солнцева — та самая, из телевизора! Вот так шишка с перцем! Как её могло сюда занести, да ещё в автобус Гочиного рабочего маршрута? Кому звонить? Бармалею? Бармалей, конечно, вор авторитетный, но что-то подсказывало ему, что тут дело не его уровня. Тут нужен человек разумный, взвешенный. А Бармалей любит рубить сплеча. Гоча затушил бычок в чашку и взял с полки свой телефон. Что за хрень! Разряжен.

— Ларисо! — он строго поглядел на подружку, — Опять порядку учить тебя, да? Почему телефон дохлый?

— Да на вот, с моего позвони, — быстро сунула она ему в руку смартфон в брюликах. «Буржую звонит» — удивилась она про себя, слушая взволнованную Гочину речь. Поговорив, он быстро оделся и вышел. Лариска ещё несколько минут провалялась в блаженной истоме и принялась нехотя заправлять ложе любви. Пора начинать готовить ужин. Захотелось в этот раз побаловать любимого чем-нибудь необычным, и она, включив для звука телевизор, отправилась на кухню осматривать содержимое холодильника. Решено было остановиться на чахохбили — Гоча любил.

… Запарковали «Патриот» через двор, чтоб не отсвечивать лишний раз. Подъезд оказался с домофоном, и Быков со второго захода удачно набрал комбинацию системного кода. Маячок указал на третий этаж. Так, направо. Сорокин зафиксировал номер квартиры, глянул небрежно на скважину отечественного замка и достал из спецнабора подходящий ключ. Несколько раз легонько тюкнул по его торцу — и они оказались в прихожей хрущёвской малосемейки. Работал телевизор. В комнатах никого. Ага — из кухни раздавался нежный голосок — стройная блондинка в коротком халатике подпевала что-то Земфире из ящика, склонив голову над разделочной доской. Она! Быков, облизнув губы, сжал в пальцах приготовленную шприц-капсулу и скользяще шагнул к ней. Она обернулась недоумённо — и обвалилась ему на руки. В каждой работе бывают свои приятные мгновения.

Свернув за гаражи и пройдя мимо длинного складского помещения, Махач очутился перед неприметной оцинкованной дверью со звонком и невзрачной табличкой, гласившей: «Кружок «Шустрые ручки». Руководитель Л. А. Лентяев.» На условный звонок ему долго не открывали, наконец какой-то лохматый перепачканный малолеток в спецовке впустил его в помещение.