Нил Шустерман: Разобранные [litres]

Коннор чувствует такое невероятное облегчение, что в течение какого-то времени не может даже вздохнуть, не говоря уже о том, чтобы поблагодарить водителя.

– Тут койка, конечно, не самая удобная в мире, но спать можно, – говорит Джосайя. – Вот и поспи пока. Я только еще раз в сортир зайду, и поедем.

Он выбирается из кабинки и закрывает за собой дверь. Коннор прислушивается к удаляющимся шагам – водитель действительно направился в сторону туалета, как и сказал. Наконец мальчик решает, что сделал для своего спасения все, что можно. Нервное напряжение спадает, и сразу наваливается чудовищная усталость. Водитель не сказал точно, куда едет, просто назвал направление, но Коннору и этого более чем достаточно. На север, на восток, на юг, на запад – какая разница, лишь бы подальше отсюда. Мальчик решает подумать позже о том, что делать дальше. Нужно переживать неприятности по мере их поступления, думает он.

Спустя минуту Коннор чувствует, что засыпает, но моментально просыпается, услышав на улице крики полицейских: «Мы знаем, что ты здесь! Выходи с поднятыми руками, или будем стрелять!»

Силы оставляют Коннора. Похоже, Джосайя провернул другой фокус. Нужно выходить, копы ждать не будут. Вот черт. Путешествие окончилось, так и не начавшись. Коннор распахивает дверь, готовясь увидеть инспекторов по работе с несовершеннолетними с пушками в руках.

Полицейские на стоянке есть. Оружие наготове, но целятся они отнюдь не в Коннора.

Мало того, они стоят к нему спиной.

Дверь кабины грузовика, под которым несколько минут назад скрывался Коннор, распахивается, и появляется мальчик, прятавшийся за водительским сиденьем. Коннор немедленно узнает его – они ходят в одну и ту же школу. Парня зовут Энди Джеймсон. Господи, неужели и его отдали на разборку?

Энди напуган, но на его лице не только страх перед полицейскими. Он побежден, раздавлен. В этот момент Коннор осознает свою глупость: он все еще стоит как вкопанный на пороге кабины, у всех на виду. Полицейские его не заметили, зато заметил Энди. На секунду он встретился с Коннором взглядом…

После этого произошло нечто замечательное. Выражение отчаяния и горя исчезло с лица Энди, сменившись железной решимостью и чуть ли не триумфом. Заметив Коннора, он быстро отвел глаза и успел сделать несколько шагов в сторону, уводя полицейских прочь, прежде чем они схватили его.

Энди видел его и не выдал! День не принес ему удачи, зато подарил одну маленькую победу.

Спрятавшись в тени кабины, Коннор осторожно закрыл дверь.

Снаружи, на стоянке, полицейские увозят Энди. Коннор ложится на койку и слезы подступают внезапно, как летний дождь. Он и сам не знает, по кому плачет – по себе ли, по Ариане или по Энди, – и от этого незнания становится еще больнее и горше. Коннор не вытирает слезы, дает им высохнуть прямо на лице. Он так всегда делал, когда был маленьким, когда повод для слез был таким незначительным, что утром он не мог вспомнить, в чем было дело.

Водитель не заглядывает в спальное отделение. Коннор слышит, как заводится двигатель и грузовик медленно трогается. Под убаюкивающий шорох шин мальчик вскоре засыпает.

Из глубокого забытья его вырывает звонок мобильного телефона. Он вскакивает и борется со сном. Хочется лечь снова и досмотреть сон. Ему снилось какое-то очень знакомое место, где он точно не раз бывал, но вспомнить, когда он там был, Коннор не может. Во сне он с родителями в бунгало на пляже. Младший брат еще не родился. Нога Коннора провалилась сквозь прогнившую доску на крыльце дома. В щели оказалось полным-полно паутины, плотной и мягкой на ощупь, как хлопок. Коннор кричит от боли и страха – он боится, что гигантский паук съест его ногу. И все же это был хороший сон – хорошее воспоминание – потому что отец там был и вытащил его. Он внес его в хижину на руках, ему перевязали ногу, усадили у камина и дали чашку с чем-то вроде сидра. Его аромат был таким терпким, что Коннор даже сейчас помнит его, просто подумав о нем. Отец рассказал ему сказку, но ее мальчик уже забыл. Но голос отца, нежный баритон, рокочущий, как шум волн, накатывающих на берег, все еще стоит в ушах. Маленький Коннор выпил сидр, прислонился к маме и прикинулся спящим. На самом деле он не спал, а просто старался раствориться в этом мгновении и остаться в нем навечно. Во сне у него получилось. Он растворился в чашке с сидром и родители осторожно поставили ее на стол, поближе к огню, чтобы напиток никогда не остывал.