Райан Гродин - Город-крепость [litres]

Кем бы она ни была, это не Мэй Йи. Не сестра, которую я ищу уже столько времени.

Я протискиваюсь дальше в темноту. Поздно. Куколка замечает меня. Раскрывает рот, будто собирается что-то сказать. Или укусить меня. Не знаю точно.

И никогда не узнаю.

Её настигают. Набрасываются, как стервятники, вцепляясь в платье, пытаясь вытянуть из переулка. Огонь в глазах девушки разгорается ярче. Она оборачивается – пальцы согнуты, и ногти впиваются в лицо ближайшего нападающего.

Мужчина отшатывается. Четыре яркие полосы рассекают щёку. Он взвывает, сыпля ругательствами. Хватает девушку за косу.

Она не кричит. Продолжает извиваться, пинаться, царапаться – отчаянные телодвижения. Девушку держат четверо, но эта битва не из лёгких. Мужчины слишком заняты попытками её удержать, что не замечают меня, спрятавшуюся во тьме переулка. Наблюдающую.

Её хватают за руки и ноги, крепко удерживая. Она брыкается, спина выгибается дугой, когда девушка плюёт обидчикам в лицо. Один из мужчин ударят её по голове, заставляя осесть на землю в зловещей, неправильной тишине.

Теперь, когда девушка перестала вырываться, есть возможность лучше рассмотреть её преследователей. На всех четверых метка Братства. Чёрные рубахи. Пушки. Татуировки и украшения в виде драконов. У одного даже на лице набит красный дракон. Монстр крадётся вверх по щеке и прячется в волосах.

– Тупая шлюха! – орёт мужчина с царапинами на щеке на истерзанную, недвижимую девушку.

– Тащим её назад, – требует тот, что с татуировкой. – Лонгвей ждёт.

Только когда они уходят – и бессознательное тело девушки подметает волосами землю, – я понимаю, что всё это время почти не дышала. Руки мои трясутся, но всё так же крепко сжимают ботинки.

Эта девушка. Огонь в её глазах. Ей могла быть я. Моя сестра. Любая из нас.

Я плохой человек.

Нужно доказательство? Могу показать свой шрам, сказать, сколько трупов на моей совести.

Даже в детстве я притягивал неприятности, будто магнит. Мчался по жизни на максимуме, оставляя за собой след из осколков: ваз, носов, машин, сердец, мозговых клеток. Побочный эффект беспечности и безрассудности.

Мама всю жизнь пыталась сделать из меня хорошего мальчика. Она обожала фразы: «О, Дэй Шин, почему ты не можешь быть похожим на брата?» и «Ты никогда не найдёшь себе хорошую жену, если будешь себя так вести!» Повторяла это снова и снова, стараясь не краснеть, а брат стоял у неё за спиной, и в позе его читалось: «Я же тебе говорил». Руки скрещены, нос сморщен, густые брови насуплены, как у щенка. Я каждый раз уверял, что, если он не перестанет ябедничать, то таким и останется, шагнёт во взрослую жизнь с проклятием моноброви. Впрочем, его это никогда не останавливало.

Отец же предпочитал страх. Он ставил портфель на пол, ослаблял узел галстука и рассказывал мне об этом месте: о Городе-крепости Хак Нам. Коктейле из самых тёмных компонентов человечества – воров, шлюх, убийц, наркоманов, – замешанном всего на шести с половиной акрах. «Ад на земле» – так называл отец это место. Настолько беспощадное, что даже солнечный свет обходит его стороной. Если я продолжу так себя вести, поговаривал отец, он сам меня туда отвезёт. Швырнёт в логово наркобаронов и воров, чтобы было неповадно.

Отец изо всех сил старался меня запугать, но ничего не добился. Я всё равно оказался здесь. Какая ирония! Я бы посмеялся, но смех – пережиток прошлой жизни. Его место в Сенг Нгои, в сияющих небоскрёбах, торговых центрах и снующих по улицам такси.

Семьсот тридцать дней. Ровно столько я заперт в этой выгребной яме всея человечества.

Восемнадцать. Столько мне осталось, чтобы выбраться отсюда.

У меня есть план – сложный и чертовски рискованный, – но чтобы он сработал, мне нужен посыльный. Очень быстрый.

Не успеваю даже наполовину прикончить полное блюдо вонтон-мейн , когда мимо облюбованного мной крыльца проносится пацан. Вот он тут – и уже нет, мчится быстрее лучших атлетов из моей бывшей школы.

– Парень опять за старое, – ворчит господин Лам, выхаркивая остатки слизи из глотки. Его вылупленные черепашьи глаза вновь изучают улицу. – Интересно, кого осчастливил на этот раз? Половина лавок на нашей улице от него пострадало. Хотя мою решётку на прочность не пробует. Только покупает.

Я как раз откладываю палочки, когда мимо проносится очередная компания. Куэн – во главе своры, взгляд его сосредоточен и яростен. Его я давно уже вычеркнул из списка возможных посыльных. Слишком жесток, безжалостен и слегка туповат. Такой мне не нужен.