Александр Сигалов - Жгугр. Будем жить! [СИ]

Пустой пляж радовал глаз первозданной пустотой, как если бы Господь лишь недавно закончил над ним трудиться, только рядом с берегом плавала пустая бутылка от Кока-колы. Идя вдоль воды, Саша внимательно приглядывался и прислушивался. Вдруг из леса, послышался шорох, за ним далекий, еле слышный стон. Пройдя еще с десяток метров, он нашел их на опушке, и в глазах у Саши вновь помутнело. Острый нож вошел в сердце: Алина лежала под Скифом, широко раскрывшись, обняв ногами его мощные бедра, впившись коготками в могучую спину, а тот, спустив штаны, ритмично делал свое мужское дело. Рядом валялась недопитая бутылка. В экстазе совокупления они даже не услышали шагов, не заметили подошедшего. Саша замер за деревом. В руках у него был топор. Одним ударом он мог порешить обоих. Но зачем? Внезапно он потерял интерес. Хотелось блевануть и развидеть. Уйти, убежать, умчаться. Беззвучно, чтобы не спугнуть любовников, Саша отвернулся, попятился, задом, задом, и бросив топор в кусты, оставил позади машину, остатки шашлыка, огрызки любви и последние капли доверия. Выйдя на грунтовку он медленно побрел прочь, давимый непереносимой тяжестью, но по мере того, как он отдалялся, ему легчало. «Нахуй! Всех нахуй!» — заорал на весь лес Саша, так что деревья сотряслись, а белки испуганно попадали с веток, зажав в зубах кедровые орешки. «Хуй!», «Пизда!», «Сука ебаная в рот!» Продолжая кричать и материться, он побежал, погнал, помчался, и взлетел, как стадо слонов и не никого не нашлось рядом кто сказал бы ему, что слоны не летают. Он несся, извергая потоки нецензурной брани, изгоняя глубоко засевший дух «пиздец», споткнулся, поднялся и продолжил бег, пока не вылетел на трассу, по которой как раз ехала машина в направлении Санкт-Петербурга. Встав на середине дороги, он запрыгал на месте, замахал руками, призывая водителя остановиться.

— Что случилось? — удивился водитель, опустив стекло автомобиля.

— Подбросьте до Питера, пожалуйста, очень надо! — умоляюще попросил Саша.

И хотя вид у него был явно не очень — растрепанный, грязный, в листьях, пыли, земле и лесной шелухе, было в нем что-то настолько убедительное, что водитель без слов согласился.

Сломя голову добраться до вокзала, взять билет на верхнюю полку в последнем купе вонючего плацкартного вагона, отправляющегося на восток и долго глубоко дышать, осознавая, что прошлое сгорело в топке времени, а будущее еще не наступило, и есть только миг и всем известно как он называется, а в нем — он сам, его взволнованное тело, порезанная душа, грязное оконное стекло, свежий воздух из окна, запах дизеля и пота, неровный стук колес, и четкое знание, что все сделано правильно и все было не зря. Откинуть голову, закрыть глаза, чтобы почувствовать — глубоко в сердце живет надежда, а мир вокруг, родной и знакомый — залит ослепительным светом.

Взять у проводника белье, но не застелить его, из стеклянного стакана в резном подстаканнике глотать обжигающий черный байховый чай с двумя кубиками сахара, достать из рюкзака минувшего дня помещенный туда тульский пряник и обжечь ядреным чифирем горло, чтобы наблюдать как не спеша проплывают за окном яркие граффити, кляксами намалеванные на заборах и гаражах, панельные многоэтажки и заброшенные ангары, унося тебя в другое место и другое время.

Впечататься лбом в стекло, тупо и бессмысленно разглядывать, как проносятся за окном перекошенные избы и заплесневелые поселки городского типа, озимые поля и смешанные леса, мутные захоронения болот и веселые подмигивающие опушки, считать в поле электрические столбы, чтобы поразиться широте открывающейся дельты реки, когда поезд проезжает через железнодорожный мост.

Взобраться на верхнюю полку и долго ворочаться в попытке превратить прокрустово ложе в годную постель, ногой закрывать дверь вагона, укрываться тонкой простыней, чтобы сквозь тишину слышать мерный стук колес, писк подшипников и далекие гудки паровоза и вдыхать, глотать грудью, наслаждаться отдающим дизелем, креозотом и жженой резиной тормозных колодок воздухом из окна, направляясь в город, в котором вырос, но впереди имея лишь неизвестность.

Что ждало Сашу в Новосибирске? Родная, давно покинутая мама, могила отца, брат, отбывающий на далекую войну, сестренка, попавшая в переделку, комната с детскими снами, двор, где гулял ребенком и неземная сила, исходящая от бесконечных лесов, бескрайних полей и полноводных рек.

Саша раскрыл рюкзак и стал рыться в поисках сигарет, но нащупал айфон — тот был мертвым и тихим. С тихой ненавистью Саша выбросил проклятый гаджет за окно и тот унесся с ветром куда-то в штат Миссури. Нестерпимо хотелось курить. Найдя пачку «Союз-Аполлон», Саша вышел в тамбур и чиркнул спичкой. Пошел ржавый дымок, легкие наполнились кружащим голову никотином. На полу тамбура валялась вчерашняя газета. Крупный заголовок вверху страницы гласил: «Председателя совета директоров Роскосмоса и бывшего министра промышленности Михаила Аристарховича Звездина нашли повешенным в тюремной камере. Основная версия следователей — самоубийство».