Андрей Кокоулин - Секретарь

Он посопел.

— На свой пульт. Только звук убавь, ясно? Я вообще-то спал.

— А я знала?

Зарёванная Динка встала с пола и, всхлипывая, взяла пульт. Мутная слезинка, щекоча кожу, застыла на щеке. И не смахнет ведь.

— Но посуду вымоешь, — сказал Лёшка.

— Я уже вымыла давно!

Динка зло освободила одну руку из рукава. На экране телевизора вновь забегали разноцветные большеглазые пони.

— Что случилось?

— Нет времени объяснять…

От придурочных голосов Лёшка утопал на кухню. Карликовые лошади, казалось, напевая, скакали по пятам. Очень хотели дружить.

Его миска лежала в раковине с девственным кантом, обозначающим изначальный уровень, по который был налит суп.

— Эй, что за дела? — крикнул Лёшка. — Ты не всё вымыла!

— Это твоё! — отозвалась из комнаты сестра.

Точно, блин, вырастет телезомби с понями в голове. Вот маманя намучается. А к посуде он принципиально даже пальцем не притронется. Не мужское.

Лёшка поискал глазами оставленное на столе хельманне.

Костяшки не было. Прикольно. Он заглянул под стол, охлопал куртку на стуле, подвигал сметану, солонку и сахарницу.

Так, он ел, значки рассматривал.

Лёшка крутнулся на пятках. У плиты нет, под крышкой, поварёшкой нет, в хлебнице нет. Куда ещё он мог засунуть?

В брюках… в брюках нет.

— Дина!

— Что?

— Где? — Он влетел в зал, сжав пальцы в кулаки. — Где костяшка?

— Какая?

— Блин! — Лёшка развернул сестру от телевизора. — Не ври мне! Лежала на столе.

— Такая желтоватая, как половинка монетки, с выступом? — прищурилась Динка.

— Сейчас как дам по лбу! — замахнулся Лёшка.

— Дурак! — Динка втянула голову в плечи. — Я же просто убедиться.

— Где она?

— Выкинула. В мусорное ведро.

— Какого же…

Лёшка кинулся обратно на кухню.

Мусорное ведро, вынутое из-под раковины, показало непрезентабельное нутро. Конфетные обёртки, комья спитого чая, мятые салфетки, сосисочный целлулоид, пустая упаковка из-под сока, картофельная шелуха.

Лёшка брезгливо отогнул жирную газетную страницу, перепачканную непонятно в чём. Смотри, не смотри — нет костяшки. Не на дно же Динка её затолкала? Хотя из вредности…

Наклонив ведро, он постучал по боку.

Мусор, мешаясь, перетёк. Мелькнул осколок разбитой маманей чашки. Остро пахнуло скисшим молоком.

— Блин!

Лёшка, передёрнувшись, швырнул ведро на место.

Руки — под струю горячей воды. Каплю «Фэйри» растереть, чтобы слабый яблочный запах напрочь перебил молочную кислятину.

Бэ-э-э. Так ведь и блевануть можно.

А была ли там вообще хельманне? Говнюшка, блин!

— Дина, убью сейчас!

Он появился в зале, злой, с мокрым лицом. С телевизора, казалось, за ним с интересом наблюдала фиолетовая пони.

Динка сунула руку в карман куртки.

— На!

Хельманне стукнула Лёшке в грудь и упала в ладони.

— А по балде? — подскочил он к сестре.

— А-а-а! — заныла Динка. — Я не думала, что это твоё!

Собираясь защищаться, она отклонилась и согнула толстенькие ноги в коленях. Серые, вытертые пятки колготок нацелились ему в живот.

Вот действительно дать бы ей!

Лёшка постоял над Динкой, медленно наливаясь злостью. Сестра жмурилась, ожидая экзекуции. Из-за одного этого скукоженного личика хотелось её ударить. Я же тупой, как она тут сказала. Значит, сила есть, а тупизна — пофиг.

Лёшка выдохнул, поймал Динку за ногу и скинул с дивана на пол.

— Мама! — пискнула та.

— Ешё раз, — наставил он на неё палец, — и мама тебе не поможет. Ясно?

— Дурак, — Динка осталась сидеть на полу. — Я всё расскажу.

— Давай-давай.

— Я тебя не боюсь.

— Неужели?

На Лёшкином лице появилась хищная улыбка. Он наклонился к Динке и шлёпнул ее ладонью по голове. Даже палец отбил о заколку.

Сестра снова заревела.

Это справедливо, подумал Лёшка, возвращаясь к себе в комнату. Она сама дура. Делает всё назло, а потом ревёт!

Её пони, наверное, учили же не воровать?

Хельманне оказался измазан в одном месте шоколадом. Лёшка, поплевав, счистил пятно валявшимся на полу грязным носком. Ну вот, нормально. Он поискал глазами, куда бы засунуть костяшку — между книжек, на колонку или в шкаф. Тайники были сомнительные. Между книжек видно, в шкафу маманя вечно роется, прибираясь, да и вообще комната, пожалуй, не самое надежное место. Такие вещи, как и деньги, носить нужно на себе, во внутренних карманах или в поясной сумке.

Но в сумке, блин, тоже как напоказ.

Лёшка выдвинул ящик стола, свалил туда бумажки. Был бы, конечно, у ящика замок… Ха, подумалось ему, чё я парюсь? Принесу на работу, оставлю там. Хрен кто возьмёт подарок хозяина. Сразу шпагой в горло!