Юлия Меган - Ген молодости

А всё-таки у них с Ричардом получилась замечательная красавица-дочь! Как жаль, что он так и не смог с ней встретиться… Эмили решительно вздёрнула подбородок и завела мотор.

В вагоне подземки Джон развернул кластерный экран и тут же, опомнившись, свернул обратно. Чёрт, он совсем забыл об осторожности! Но ночной поезд был пуст, в такое время и в такую погоду никто, кроме него самого, не испытывал желания перемещаться по городу. С облегчением вздохнув, мистер Хьюз активировал функцию слежения. Автомобиль, управляемый Эмили, быстро и уверенно держал путь на восток. Если миссис Вайлоу больше не будет останавливаться, то часа через четыре достигнет цели. Ну что ж, он понаблюдает за ней в лаборатории, и, может быть, в кабине флаера, пока настроит навигацию. Так время пройдёт быстрее, чем дома на диване.

Профессор не отрывал взгляда от экрана до самого прибытия на нужную станцию.

Ну почему она не спросила Шарлин, во сколько к ней приходят по утрам?! Может быть, всё-таки в восемь или девять часов – тогда Эмили была бы уверена, что у них есть в запасе хоть немного времени. С другой стороны, вряд ли девочка смогла бы ответить на этот вопрос: учитывая её состояние, наверняка она, вообще, не ориентировалась во времени. Миссис Вайлоу бросила взгляд на шкалу спидометра и прибавила газ – стрелка плавно переместилась к отметке восемьдесят. С автомобилем женщине повезло: колёса уверенно держали дорогу, свет мощных фар разрезал ночную мглу, освещая путь. Надо было навёрстывать упущенное. Они слишком долго стояли, Шарлин беспрестанно ворчала и роняла еду. Чтобы накормить, а затем переодеть её, требовалось много терпения. Эмили смотреть не могла на эту пижаму с розовыми зайцами, хотя розовые лилии, например, неприятия у неё никогда не вызывали… Из груди миссис Вайлоу вырвался горький вздох.

К семи утра они должны достичь восточной стены. За неимением информации женщине приходилось ориентироваться на это абстрактное время. Ну что ж, если придерживаться скорости восемьдесят миль в час, то можно как раз успеть. Эмили заставила себя сосредоточиться исключительно на вождении.

Главное – не врезаться с размаху в чёртову стену. Вот это будет «достойный» финал их путешествия! Преодолеть столько сложностей, чтобы разбиться в лепёшку о то, к чему так настойчиво стремились! За что боролись, на то и напоролись, называется…

Миссис Вайлоу сбавила скорость. Рассвет уже брезжил, солнечный диск вот-вот должен был появиться из-за ближайшего холма. Женщина занервничала. Она точно знала, что асфальтовая дорога упирается в восточную стену, а стена выглядит как пелена тумана, за которой ничего не видно. Но пелену тумана и пелену дождя очень легко перепутать, особенно в рассветных сумерках. Границу запрещено было обозначать на картах и заносить в навигаторы. Жители страны сюда не ездили: во-первых, здесь не было метро, а во-вторых, их с детства запугивали разными ужасами, касающимися восточной части континента. Интересно, что стена излучала волны, которые улавливали флаеры – это позволяло им вовремя менять курс, чтобы избежать столкновения. А ещё эти волны заставляли разворачиваться летательные аппараты, пытающиеся приблизиться к границе с востока. Но вот птицы спокойно перемещались туда и обратно… Цениавианская технология.

Эмили остановила машину и откинулась на спинку сиденья, нервы у неё были на пределе. Светлело. Хорошо, что небо затянули плотные облака, иначе солнечный свет бил бы сейчас ей прямо в глаза. Обессилев, женщина ждала, когда прояснятся очертания холмов и, может быть, она увидит знакомый пейзаж или пелену тумана, повисшую где-то, впереди.

Миссис Вайлоу опустила оконное стекло. Дождь закончился, но воздух, перенасыщенный влагой, продолжал источать мельчайшую изморось. Эмили оглянулась – Шарлин, беззвучно дыша, спала на заднем сиденье. Дочь вроде бы стала лучше выглядеть: немного порозовели щёки и круги возле глаз уже не были такими, устрашающе чёрными. Хотя, может быть, матери просто так показалось.

Женщина прислушалась. Вокруг царила абсолютная, первозданная тишина: ни шума дождя, ни воя ветра, ни птичьего крика. Ничего, ни одного звука.

«А ведь на востоке, скорее всего, так не будет!» – подумала Эмили.

Странно, откуда у неё взялась эта мысль? Наверное, опять из детских воспоминаний. И ещё из уверенности, что тишина – это привилегия благополучного во всех отношениях общества. Но общественный строй на востоке не был благополучным – в этом женщина тоже почему-то была абсолютно уверена. Как она сможет жить в шуме? Эмили мотнула головой, отгоняя дурные мысли. Зачем ей сейчас об этом думать? Человек ко всему привыкает, и она привыкнет.