Марина Дяченко - Ведьмин род [litres]

Когда Лара увидела их, ее сердце на миг остановилось. Лара осознала худшую в своей жизни ошибку: она должна была бежать, едва почуяв их, а теперь – поздно. Она смотрела на двух инквизиторов глазами действующей ведьмы: один был ходячей пыточной камерой, другой – совершенным орудием убийства. Догонять и хватать. Обездвиживать. Пытать. Таких, как она.

И все вернулось, словно в кошмаре – страх, от которого течет по ногам. Унижение. Безнадежность. Тусклая лампочка под низким потолком. Запах сырости и сортира. Ведьма, за тобой пришли; как будто не было ни ракушки на крыше небоскреба, ни полета, ни свободы.

Лара Заяц – то, во что она превратилась, – стояла перед ними во весь свой рост, без прикрас. Клавдий прищурился: Мартин был прав. Мутант, гибрид, химера, воин-ведьма и флаг-ведьма одновременно. У нее хорошие шансы даже против двоих. Уже четверть секунды, как могла атаковать. Полсекунды… Чего ждет?

Что-то менялось. Это противоречило всему, что Клавдий до сих пор знал о ведьмах; ее горящие глаза, секунду назад вдохновенные, вдруг потухли, сделавшись тусклыми и больными. Человеческими. Затравленными.

Клавдий остановился, в этот момент Мартин, держась к ведьме вполоборота, атаковал, рационально и мощно, навалился своей волей, но Лара Заяц успела себя защитить – молниеносно. Инстинктивно. Клавдий ждал, что теперь она нападет, но Лара упустила время. Или сознательно решила выждать? Заманивая, усыпляя бдительность?

Клавдий мигнул: на долю секунды ему увиделась девочка в серой школьной форме, скрючившаяся на кафельном полу, а вокруг ноги в тяжелых ботинках, бьют с носка, она пытается загородить лицо…

Ведьма стояла, упершись головой в низкие тучи, и содрогалась, отбивая удары Мартина. Тот шел вперед, нападая без остановки, а ведьма защищалась и не двигалась с места, будто выполняя давно заложенную программу, – когда будут бить, замри и свернись.

– Мартин! – вырвалось у Клавдия прежде, чем он успел осознать увиденное.

Никого не слушая, Мартин обездвижил Лару Заяц стоп-знаком, не лишая при этом сознания. Ведьма пошатнулась и медленно опустилась на колени, опутанная чужой волей, как гигантская оса в паутине.

Мартин поддернул рукава и пошел к ней – очень целеустремленно, легко и хищн.

– Мартин, – тихо повторил Клавдий за его спиной.

– Посмотри на нее.

– Я уже видел, – не оборачиваясь, Мартин приблизился к Ларе Заяц. Стоя на коленях, та была теперь почти нормального человеческого роста.

Мартин протянул руку и, не касаясь, вздернул ее за подбородок:

– Где моя жена?!

Селение Тышка Ридненской области дважды чуть не сожрало Эгле, а на третий раз, похоже, преуспело.

Она бы могла кататься верхом на волке, летать в тумане и танцевать с медведями. Вместо этого она лежала у кирпичной стены, и струйка крови из уголка рта соединяла ее с землей, как тончайшая черная пуповина.

Мартин смотрел на ведьму, чувствуя, как падают внутренние запреты. Будто костяшки домино, один за другим: «не играть», «не пытать», «не мстить». А почему, собственно?.

Он чуял ее и инстинктивно находил своим чувствам человеческие аналоги; эта ведьма смердела для него, как бойня, и гремела, как скобяная лавка во время землетрясения. Никогда раньше Мартин не испытывал к ведьмам столь сильных чувств. Даже старуху из Одницы, убийцу с серебряным ножом, он не мог бы ненавидеть сильнее.

– Мартин! – Отец не желал отступаться. – Посмотри на нее!

Лара Заяц ответила Мартину длинным обреченным взглядом. Мартин мигнул; перед глазами замелькали фрагменты головоломки. Реальность, разбитая и кое- как склеенная, теперь перестраивалась по-другому.

Все это время – с момента шока, когда он оказался на крыше небоскреба, когда он увидел, что сделала Эгле, и увидел эту новую ведьму во всем ее отвратительном величии… Он не брал в расчет важнейшей детали. Не замечал очевидного. Единственного, что имело смысл.

Он услышал, как отец подходит ближе. Лара Заяц смотрела теперь Мартину через плечо – в тоске и беспросветном ужасе. И она была особенная, другая, она отличалась от всех прочих ведьм… кроме Эгле.

– Но это не «чистая» инициация! – Мартин разглядывал ведьму, будто глыбу полупрозрачного льда с застывшими внутри неясными тенями. Основная деталь головоломки вертелась за гранью понимания, не желая становиться на место.

– Это не «чистая» инициация, – сказал за спиной голос его матери. Тогда он не выдержал и обернулся.