* * *
В детстве он был уверен, что его отец всемогущ, и ничего плохого в мире не может случиться просто потому, что отец, конечно же, придет на помощь и все исправит. Сегодня Мартин снова ощутил себя ребенком, пусть на несколько минут, но чернейшая ночь просветлела, и, кроме горечи, он чувствовал теперь благодарность.
Отец сидел рядом и говорил о лесах и озерах. Он держал над Мартином невидимый защитный купол, напитывал уверенностью, что Эгле жива, что она вернется, что все поправимо. Мартин верил ему, как в детстве, – но, будучи уже взрослым, мучился своей раздвоенностью.
– Спасибо, что ты пришел, – повторил он в пятый раз.
– Как же я мог не прийти? – удивился Клавдий.
– Ты ведь не будешь… излишне рисковать? – Мартин подбирал слова, боясь его обидеть. – Это… очень сильная тварь.
– О, Март, поучи меня управляться с ведьмами, – отозвался отец беззаботно.
Вертолет пролетел над озером. Задрожала черная зеркальная вода. Пилот смотрел на приборы, но Мартину не надо было видеть его лица, чтобы понять, как тот зол, напуган и растерян.
– Что ты скажешь Эгле, когда вы встретитесь? – Клавдий потянулся в пассажирском кресле знакомым ленивым движением, будто у себя в кабинете.
– Не хочу загадывать, – пробормотал Мартин.
И подумал про себя: только бы встретиться. Только бы дожить до этого момента, и тогда я скажу, что мир в самом деле изменился… он стал мрачнее и надежнее, этот мир. Никаких больше иллюзий, Эгле, ни твоих, ни моих.
– Она чувствует сейчас то же самое, – тихо сказал отец. – Она думает, что страшно виновата, и хочет исправить ошибку. Мы должны успеть раньше.
Как я хочу, чтобы ты был прав, подумал Мартин. И как я страшно желаю, чтобы ты ошибался. Чтобы Эгле и не вздумала преследовать это чудовище… чтобы она забилась куда-то и выждала несколько дней. Чтобы она была в отчаянии, но и в безопасности. Чтобы ее можно было разыскать… и запереть в клетку, в комфортабельную клетку с мягкими подушками и тренажерным комплексом. Я готов был жизнь отдать, чтобы она была свободна, а теперь готов убивать, чтобы она была просто жива.
– Мы уже близко, – сказал отец. – Ты ее чуешь?
* * *
Лара поняла, что пресытилась селеньем Тышка, пора заканчивать здесь – например, большим костром. Гори, проклятый муравейник; дальше, за горами, лежит районный центр, куда Лару так и не взяли в текстильное училище. А еще дальше, тыча небоскребами в небо, раскинулся город Ридна, и Лара теперь жалела, что покинула его так скоро… Ничего, она вернется, и это только начало. Когда-нибудь она доберется до самой Вижны, где инквизиторы могучи и злы. Но они люди и тоже боятся. Их страх острее, чем муравьиный сок, их беспомощность слаще…
Лара огляделась, будто чей-то взгляд мешал ей. Не зря она вспомнила инквизиторов – они уже здесь, и все ближе. Почему так быстро? Что за странный звук над лесом? И отчего так раскачиваются верхушки?
Из-за ближней горы показался вертолет. Вот оно что. Лара оскалилась: она ненавидела вертолеты. А этот был набит инквизиторами, как тыква семечками…
Нет, нет, оказывается, их всего лишь двое. Опасные, чем-то похожие друг на друга палачи, но двое, а не семь и не десять. Прилетели на свою погибель.
Тот, что помоложе, был ей знаком и отвратителен. Инквизитор – сын ведьмы, невозможная в природе тварь, выродок. Другого, старого, она не могла понять, тот казался омутом без дна. Неизвестно, чего ждать от такого; Лара прислушалась к себе и поняла, что не боится, и это было сладчайшее открытие. Она слишком долго боялась. Теперь можно дать себе волю. Можно смеяться и прыгать, можно запустить руку в небо и сорвать с него грохочущий вертолет…
Вот так.
* * *
Огромная ладонь соткалась из тумана и ухватила эту летающую штуку – так ребенок ловит бабочку. Вертолет затрещал, окутываясь искрами, будто сахарной ватой. Несущий винт был готов скинуть все свои лопасти, как одуванчик лепестки.
Но за пару секунд до того, как воля ведьмы сомкнулась вокруг вертолета, изнутри возникла и материализовалась другая воля. «Бабочка» обернулась летящим сюрикеном. Эхо вопля подраненной ведьмы заставило воздух вздрогнуть.
Искры погасли, хоть в салоне и воняло горелым. Таяли в воздухе очертания защитных инквизиторских знаков. Машина выровнялась, моторы работали, только летчик, похоже, вышел из строя.
– Нет, – бормотал он, и по лбу из-под шлема катились крупные капли пота. – Нет…
– Вам придется здесь приземлиться, – сказал Клавдий. – Мы не готовы десантироваться без парашютов.
Читать дальше