Савелий Аркус - XXI-я пластинка

В солнечном свете лесная усадьба выглядела уже не так зловеще и мрачно. Многое в жизни начинается именно с первого впечатления: романы, мечты, конфликты, неприязни, интересы. Одним словом – отношения. В прошлый раз отношение Макса к дому да и всему участку было во многом определено атмосферой, в которой полуразрушенный особняк смотрелся если не замком Дракулы, то уж точно какой-то декорацией к фильму ужасов. Теперь же, когда солнце поблескивало в уцелевших стеклах, а ветер трепал кудрявые вишни, Макс решил, что домик-то, в общем, неплох. С этими мыслями Макс зашагал в дом по проторенной им же тропе, смело увлекая за собой строителей.

– Вот, собственно, – развёл он руками по сторонам, – нужно просто отремонтировать, покрасить. Ничего глобально изменять не будем, только порядок навести.

– М-да-а-а-а… – вдумчиво протянул дюжий работяга в сапогах с непонятно зачем взятым с собой ломом. – Штукатурку придется счищать. Тьфу! Это мы попали.

Мужики тихонько загалдели. Владислав Игнатьевич, культурно перебив ропот сотоварищей, обратился к Максу за уточнениями:

– Макс, каков бюджет этого… кхм… предприятия? – спросил он, – Мне необходимо это знать, чтобы составить смету.

– Буду с вами откровенен. Я в этом деле не разбираюсь и цен местных не знаю, – пояснил Макс. – Поэтому хотел для начала с вами проконсультироваться.

– Сейчас прикинем… Надо конструкции несущие осмотреть, если в них вмешательство не потребуется, будем начинать расчет.

Владислав Игнатьевич достал блокнот в толстой кожаной обложке с белой прострочкой, в которой был встроен калькулятор, а около переплета в желобке располагался карандаш. Много листов этого блокнота уже были исписаны, а обложка имела весьма потрёпанный вид. Макс внимательно посмотрел на органайзер.

– Подарок! – улыбнулся Владислав Игнатьевич. – Племянница подарила, невеста Андрея, благодаря которому мы, собственно, здесь, – уточнил мастер.

В его словах чувствовалась какая-то неоднозначность. Был ли он рад этому заказу или же напротив – понять было решительно невозможно. Рабочие приступили к осмотру здания, Макс также решил пройтись по владениям при свете дня. Спустя некоторое время вышел на крыльцо и сел на ступеньки. Через час к нему вышел Владислав Игнатьевич, его куртка была испачкана штукатуркой, а кепка присыпана опилками. Он достал папироску, неспешно закурил и сел рядом на ступеньки.

– Итак, резюмируем… – Владислав Игнатьевич достал блокнот, в котором очень неплохо, даже с точки зрения основных правил карандашной графики, был нарисован дом, рядом начерчена его силовая конструкция, а пространство листа вокруг было исписано мелким убористым почерком.

Макс некоторое время смотрел в его блокнот, словно завороженный, а потом восхитился:

– Вам бы художником быть!

– Спасибо. Зачем? Мне моё дело нравится. А так – да, для себя я рисую, конечно, иногда, но не то это всё, не то… Мне дерево ближе.

– Amazing! А можно я у вас картину куплю?

– Обсудим, потом. Так-то, конечно, не возражаю, да, – Владислав Игнатьевич едва уловимо улыбнулся. – А пока – продолжим. Так, Макс, есть две новости, как говорится; правда, обе так себе. Да. Придётся поменять две несущие балки – это долго и дорого. Зато сруб практически весь в отличном состоянии, всего шесть венцов на замену в общей сложности. Обшивку снаружи можно оставить. Пускай, хорошая. Покрасим. А внутри, в комнатах, на ваш выбор: обои, ГВЛ, – чего делаем? Если по ценам, то сейчас я могу, да, но – только приблизительно.

Макс смотрел на бригадира, но видел перед собой профессионала, которому он уже вполне доверял:

– Если надо – будем менять. Считайте.

– Хорошо, Максим… простите, Макс! Есть еще такой момент. Дом тут резьбой украшен. Этой резьбы много. Некоторая её часть уже пришла в негодность. Я, собственно, потому и здесь, что являюсь, прежде всего, реставратором-краснодеревщиком. Если решите восстанавливать резьбу, я бы с удовольствием.

Максу было чрезвычайно интересно увидеть любую работу удивившего его художника, поэтому он без колебаний согласился.

– Дайте мне полчаса, и я накидаю вам смету.

Макс кивнул, и Владислав Игнатьевич удалился к рабочим.

Довольный своим новым увлекательным занятием, Макс подошёл к машине и достал бутылку воды. На свежем воздухе его потянуло в сон. Он не любил бездельничать, но и кидаться с ломом разбирать дом тоже особо не собирался, хотя иной раз руки чесались. Наконец, обойдя усадьбу раза три, он сел в машину и полулёжа расположился в кресле, закрыв глаза. От грёз его отвлёк стук в стекло.