Борис Юдин - Город, который сошел с ума

– Оля! Ты знаешь, что я для тебя могу сделать всё, что ты захочешь! – раздался восторженный тенорок.

Васильев раздвинул прутья лозняка и удивлённо посмотрел на владельца тенорка.

На берегу стояла парочка. Ну, дети жалкие, что уж тут говорить! Васильев и умилиться не успел как «Тенорок» разбежался и прыгнул в реку. И сразу стало понятно, что плавать этот мальчонка не умеет, а если умеет, то в ванной.

Помогите! – пискнула девчонка. – Ванечка! Куда же ты? Ты же утонешь!

Васильев вскочил и побежал вдоль берега. Там, впереди река делала поворот и Васильев надеялся, что мальчонку вынесет ближе к берегу. Так оно и вышло. Васильеву оставалось только зайти в воду по пояс, схватить этого Ванечку за шиворот и вытянуть на берег. На берегу Васильев врезал «герою «по морде и скомандовал:

– Бегом, мать твою!

А когда добежали до места, Васильев влил пацану остатки портвейна в рот и спросил у девицы:

– До дома далеко?

– Нет. Не очень. – пискнула она.

– Тогда ноги в руки – и бегом!

И они побежали.

Васильев посмотрел на свои брюки, уже обледеневшие, и пошёл домой.

– Всё это было. – бормотал он на ходу, – Всё было и ничего нового. Нет и не будет.

Стоило ему выйти на центральную улицу, как летний вечер вернулся, и, пока Васильев шаркал по асфальту, одежда почти высохла.

– Ну, вот! Здрасте вам! – заворчал Константин, когда Васильев переодевался. – Опять нажрался где – то. Ну, что с тобой делать, прям, ума не приложу? А ведь завтра тебе работать. «Пророка» читать.

– Не ссы! Прочитаю. – заверил Васильев, устраиваясь в постели. – Читать – это не писать. Так что не переживай.

Васильев, несмотря на все прошлые передряги, хорошо выспался и нисколько не удивился что утро началось с вечера.

– Флаг вам в руки и билет на ёлку! – пообещал он неведомо кому, когда заканчивал бриться. Настроение было у Васильева прекрасное, и когда завтракал, и когда шёл на, так ожидаемый, концерт, и даже когда столкнулся в фойе с Еленой Михайловной.

– Молодец, Олег Петрович! – похвалила Васильева Елена Михайловна. – Пришли пораньше. Я сейчас разберусь с оформлением сцены и мы с Вами ещё разик «прогоним» стихотворение.

Васильев такой эффектной гримассой подтвердил своё желание поработать перед выступлением, что человек посторонний, глянув на его лицо, немедленно бы вызвал «неотложку».

Но Елена Михайловна, к счастью, на Васильева не смотрела. Она смотрела в свои загадочные бумажки в папочке. А насмотревшись вдоволь, сообщила Васильеву, что его номер пойдёт сразу перед оркестром аккордеонистов. А тут как раз духовой оркестр, устроившийся в уголке фойе, начал играть «Встречный марш» и Елена Михайловна упорхнула.

И только она исчезла, как дверь гримёрки приоткрылась и Васильева поманил пальцем Ходулин, руководитель оркестра аккордеонистов.

В гримёрке Ходулин достал из – за зеркала бутылку и два стаканчика, налил и провозгласил:

– По глоточку. Не ради пьянки, а исключительно для традиции.

Васильев выпил и закусил корочкой. А Ходулин, устроившись в бутафорском кресле, начал делиться секретами:

– Я тебе вот что расскажу, Олег Петрович. Только ты не передавай никому. Потому что секрет. Короче, два года тому назад поехали мы на открытие нового клуба колхоза «Путь к коммунизму «. С нами духовики и пара солистов. Приехали. Зал полный набит. Плюнуть некуда. Пора начинать, а духовики кричат, что ихний трубач, Воробейчик, не приехал. И что без него никак нельзя, потому что у него соло. Ну, ты же Воробейчика знаешь – музыкант от Бога, но…

Так вот, стали суетиться, названивать. Короче, через час приволокли этого Воробейчика. А он никакой. Плоский, как фанера. Вобщем, отпоили беднягу нашатырём, на сцену посадили. А у него соло в первой же вещи. Вот оркестр:

– Тра, та, та, ля, ля…

Встаёт Воробейчик и не может в мудштук попасть.

– Лабухи, не прерываясь, начали сначала:

– Тра, та, та, ля, ля…

– Встаёт Воробейчик – и снова мимо мудштука.

Коллектив опять с первого пункта начинает:

– Тра, та, та, ля, ля…

Встаёт Воробейчик. Напрягся да как блеванёт струёй в первые ряды!

Васильев знал эту историю, но все же посмеялся специальным актёрским смехом и довольный Ходулин налил ещё по рюмочке.

– Не могу! – замахал руками Васильев. – Веришь ли, Кудрик снюхает – пропал я тогда.

– Ладно. – милостиво согласился Ходулин. – Я и сам управлюсь.

И Васильев пошёл за кулисы.

А там уже носилась Елена Михайловна, то всплёскивая короткими ручонками, то поправляя причёску. Увидев Васильева она обрадовалась: