Наталья Резанова - Хороший писатель

- Та-ак… - Виктор насторожился. Что же, из КиД наверняка присылали письма с претензиями не ему одному. И нет ничего удивительного в том, что Альбин об этом проведал. Розыгрыш? - И какова же реакция классиков? Федора Михайловича и Льва Николаевича?

- Толстой же от авторских прав еще в своем земном бытии отказался. Ему все равно и вообще ниже его достоинства. А Достоевский сказал - может быть, так надо? Унижение ведет к страданию, а страдания очищают… А вот Блок, Мандельштам, Цветаева очень недовольны… возмущены…

- Просто какое-то общество мертвых поэтов.

Альбин никак не отреагировал на эту реплику. Видимо, кинематограф не входил в сферу его интересов.

- Но больше всего - Есенин. Он всех остальных разметал, хочет права свои отстаивать.

Есенин входил в список КиД. Но Виктору было любопытно другое.

- Что же он именно к этому проекту привязался? Есенин - личность популярная, прости господи, культовая, про него романы пишут, кино снимают…

- Он сказал - там не я и даже не похож. Мало ли что актеры рожей хлопочут! А тут, говорит, от моего имени документ подписан. И дальше непечатно. Да вы сами послушайте…

- В каком смысле «послушайте»?

- Они не могут сами обращаться, им посредник нужен. И вот - они никак не могли до нас добраться, а тут я…

- В транс впадать будете? - ядовито осведомился Шметтерлинг. Розыгрыш начинал терять оригинальность. Пошел эпизод из «Привидения». Но Вупи Голдберг была колоритнее Альбина.

- У вас совершенно неверные представления о нашей работе. Транс - это для дилетантов. Все будет по-другому. Сейчас я вам покажу.

- Эй, погодите! - (Мало ли, а вдруг он гипнотизер. Усыпит - и прощай, ноутбук.) - Желательно, чтобы при вашем общении присутствовало третье лицо.

- Я не против.

Виктор выглянул за дверь.

- Люда, иди сюда!

- Что случилось?

- Похоже, будет цирк. Помнишь мужика, который в пивнухе общался с духом Высоцкого? Тот же нумер, только типаж почище. Так что не исключен сюрприз.

Сюрприз уже стоял на общем обозрении. Пока Виктор договаривался с Людочкой, Альбин извлек из портфеля какой-то агрегат и водрузил на стол. Людочка по молодости лет могла и не знать, что это такое. А Шметтерлинг знал, но не видел много лет. И где теперь увидишь пишущую машинку, если даже пенсионеры нынче пользуются компьютерами.

- У ней внутри неонка? - осведомился Шметтерлинг. Это было уже не «Привидение», а нечто более родное.

- Не понял…

Очевидно, классика научной фантастики была столь же чужда Альбину, как и классика кинематографа.

- Вы будете печатать под диктовку поэта?

- Нет. Печатать будет он. Видите ли, нематериальная сущность обладает определенным количеством энергии, чтобы производить некоторые физические действия. Но для того, чтобы привести эту сущность в плотный мир, нужен проводник. Ну, как розетка нужна, чтоб включить ток. Я, конечно, мог бы воспользоваться компьютером, но тогда бы вы мне не поверили. Сказали бы - действует какая-то хитрая программа, которая реагирует на человеческий голос. Я долго ломал голову, как бы наладить связь, потом нашел вот эту машинку, она у меня на антресолях стояла - от родителей осталась…

- Очень трогательно.

Альбин не обратил внимания на иронию.

- Потом долго пришлось уговаривать Сергея Александровича. Он ведь печатать не умел, от руки писал. А от руки у меня может не получиться, совсем другой принцип…

- Ну, давайте заканчивайте, - Виктору представление уже надоело.

- Так бумага же нужна! - Альбин глянул на него недоуменно.

Люда молча вытащила из принтера пару чистых листов и протянула их коннектеру. Тот заправил их в машинку, но против ожидания отодвинул стул от стола метра на полтора и закрыл глаза.

Виктор хотел было сказать: «А обещал - транса не будет», но в этот момент послышался щелчок. Потом другой. Это стучали клавиши машинки. Неуверенно и не в такт. Так, словно по ним били одним пальцем.

тутядАва йужеподЕлу

- И как это получается? - спросил Виктор. ТАКИПОЛУЧАЕТСЯ чего УСТАвился иливморду хошь

- Не катится, уважаемый! Известно, что хотя Есенин и любил прикидываться простачком, писал он вполне грамотно.

Альбин открыл глаза, вздохнул.

- Это когда у него было материальное тело. Вы пробовали бить по клавишам одним усилием воли, да еще не умея печатать? Хотя… я так и знал, что вы мне не поверите. Можете разобрать машинку.

Если он рассчитывал на деликатность Шметтерлинга, то ошибался. Есть обстоятельства, при которых деликатность и прочие интеллигентские штучки следует задвинуть подальше.