Павел Когоут: Палачка

— Карличек, — сказал профессор Влк, — если нас не будет через пятнадцать минут, отвези тару, заскочи домой и приезжай за нами ровно в пять!

— Слушаюсь, шеф. — Карличек продолжал стоять, не спуская с него преданных глаз.

— Можешь взять у меня пару мотков, — ласково сказал профессор Влк.

— Спасибо, шеф, — поблагодарил Карличек и повернулся к остальным: — Мое почтение, целую ручки, сударыня.

Он натянул шляпу и отсалютовал. Его огромная ладонь качнулась, как слоновье ухо.

— Вы позволите нам раздеться? — спросил профессор Влк.

— Боже мой, Эмиль! — сказала пани Тахеци. — Помоги же господам!

Доктор Тахеци снова поставил бутылку на пол, но профессор с доцентом оказались проворнее. Под пальто на них были бордовые пиджаки одинакового покроя, с государственными гербами на правом рукаве и слева на груди. Они выглядели как руководители олимпийской команды, что успокоило пани Тахеци.

— Мы должны извиниться перед вами, сударыня, — сказал профессор Влк. — Мы прямо с работы. Однако где же наша барышня?

Доцент Шимса учтиво поднял бутылку и подал ее доктору Тахеци. Пани Тахеци теперь полностью владела собой.

— Лизинка ждет в комнате, — сказала она с извиняющейся материнской улыбкой. — Волнуется. Не удивляйтесь. Она еще совсем ребенок.

— Если она в вас, сударыня, — сказал профессор Влк, — то в жизни ей нечего бояться. Пожалуйста, познакомьте нас с ней.

— Лизинка! — позвала пани Тахеци.

Дверь комнаты отворилась. Лизинка возникла в проеме, как прелестная старинная картина.

— Это наша Лизинка, — произнесла пани Тахеци со счастливой гордостью. — Лизинка, это пан профессор Влк и пан доцент Шимса.

Лизинка благовоспитанно сделала книксен. Профессор Влк и доцент Шимса посмотрели друг на друга с нескрываемым волнением. Они были похожи на вербовщиков профессионального спортклуба, что обеспокоило доктора Тахеци.

— Эмиль, — сказала пани Тахеци, — пригласи же гостей в комнату!

Доктор Тахеци поставил бутылку на пол.

— Нет-нет, — сказал профессор Влк. — Прошу вас, позвольте нам сначала зайти вместе с барышней.

— Что они там с ней делают? — в третий раз спросил доктор Тахеци.

— Успокойся, пожалуйста, — в третий раз сказала его жена. — Ты же сам мне говорил, она должна сдать экзамен.

— А что, разве экзамены полагается сдавать в ванной? — сказал муж.

— Во всяком случае, их полагается сдавать без родителей, — сказала жена.

— Так мы же могли пойти на кухню, — сказал муж.

— Они не хотели нас стеснять, только и всего. Этот профессор — настоящий английский лорд.

— Зато этот доцент — настоящий пижон.

— Ты выглядел так же, когда я тебя повстречала.

— Но только выглядел! — сказал муж.

— Увы! — сказала жена.

Через две двери было слышно, как в ванной течет вода.

— Ванну напускают, — сказал доктор Тахеци.

— Ставят какой-нибудь опыт, — сказала жена.

— В ванне? — сказал муж.

— А разве вы не учили этот закон? — спросила жена. — О том, что вес воды равняется весу тела?

— Мы учили его в другой формулировке. И не в ванне.

— Ты что, думаешь, они ее там моют?

— Не слишком бы удивился.

— Тебе, видно, невдомек, что есть мужчины, — сказала жена, — которые сразу после знакомства не тащат девушку в кусты.

— Позволь еще раз тебе напомнить, — сказал муж, — что это был английский газон и что сначала я попросил у тебя разрешения.

Через две двери из ванной послышался приглушенный стук.

— Чем они там стучат? — спросил доктор Тахеци.

— У них что-то упало, — сказала жена.

— Нет, это удары, — сказал муж.

— Значит, что-то приколачивают, — сказала жена.

— Ты когда-нибудь что-нибудь приколачивала в чужой ванной?

Через две двери из ванной донеслись нечленораздельные звуки.

— А это еще что такое? — спросил доктор Тахеци.

— Кто-то смеется, — сказала жена.

— Кто-то кричит! — сказал муж. — Я иду туда!

— Только этого не хватало! Не делай из себя посмешище!

Звуки стали громче.

— Это же курица! — сказал доктор Тахеци.

— Ты и впрямь спятил! — сказала жена.

Звуки внезапно оборвались.

— Можешь говорить что хочешь, — сказал доктор Тахеци, — это была курица!

— Скажи, ради Бога, откуда в нашей ванной курица? — спросила жена.

— Именно это я и хотел бы знать!

— Эмиль, прошу тебя, займись лучше своими марками! В эту минуту для Лизинки решается самое главное, а тут ты со своими глупостями!

— Ладно, — сказал муж, — но если к тому же она в нашей ванной лишится самого главного, пеняй на себя! Я умываю руки.