Лев Аскеров - Приговоренные

И, повернувшись, она уткнулась ему в грудь и разрыдалась пуще прежнего. Аттила взял ее на руки и как ребенка покачивая, говорил:

— Девочка моя, успокойся. Я поступил глупо. Ну прости меня старого, грубого рубаку…

Она затихла, а потом сказала:

— Никакой ты не старый. И очень даже ласковый… И еще царь…

Не выпуская ее из рук, Аттила сел на пригорок и они долго-долго говорили. И наконец она засмеялась. А потом он позвал Дагригилла с начальником стражи и подписав грамоту, отпустил их. И снова они остались одни. И снова они радовались жизни. И снова захлебывались от счастья. И, барахтаясь друг в друге, они катались в высокой траве под хрустальные вызванивания родничка.

Аттилово воинство роптало. Уж нечего было отбирать и нечем было набивать животы свои. Они жаждали новой добычи. Они рвались в поход. А царь и в ус не дул. Он, как поговаривали, собирался жениться.

У самых границ тех краев, куда не ступали копыта коней гуннов вспыхнула смута. Воины требовали Аттилу. Вместо царя же прибыл Дагригилла.

С холма, где расположились, окруженные кибитками верных стражников, шатры военачальников, он к войскам так и не спустился. Он пировал, упиваясь и нажираясь до отвала, привезенной им же с собой в сорока возах разной снедью. И млел от льстивых речей. У костров, на которые иногда Дагригилла поглядывал с холма, людям от голода сводило судорогой желудки. И тут все произошло. Воинство вдруг пришло в движение. Оттуда до командных шатров доносился непонятный шум. Он все рос и приближался.

Оказалось, один из отрядов, ушедший накануне вглубь чужой земли за поживой, напоролся на засаду. Из ста человек вернулось десятка два. И, естественно, с пустыми руками. А их у костров ждали как манны небесной. И походное воинство обозленное гибелью своих товарищей и взбешенное аппетитными запахами приносимыми ветром с холма, пошло на своих начальников азартно занимающихся чревоугодием и развратом. В пух и прах смели они охранные кибитки, ворвались в шатры и многие пали, порубленные своими же воинами.

Дагригилла спасся чудом. И обо всем, естественно, упустив самое главное, доложил Аттиле.

На срочно созванном военном Совете царь в открытую высказал недоверие Дагригилле.

— Там, скорее всего, было все не так, как он представляет. Но смуту надо давить… — сказал Аттила.

— Я же сказал, они взбесились от голода, — запротестовал Дагригилла.

Он был далеко не глуп и хорошо видел, как его позиции при царе начинают трещать по швам. Видел он и по тому, как поредело его окружение, вчера еще клявшееся ему в дружбе и искавшее его благосклонности. Дагригилла видел и понимал, что будущая жена Аттилы навсегда вычеркнет его из списков близких родственников. И с ним никто уже считаться не станет.

— Мой повелитель, — возвал он к Аттиле, — разреши мне уладить это дело.

Аттила уже никого и ничего не слышал.

— Табун лошадей, полсотни верблюдов, как можно больше овец и пятьсот возов со съестным послать прежде, чем туда выступит отряд. Снарядить гонца, чтобы он сообщил о моем решении. Сделать все до утра.

Он знал, что будет сделано все, как он сказал. Ни на одну повозку съестного туда меньше не отправят. Не знал только, кого он пошлет с отрядом. Однако после недолгих размышлений решил все это дело взять на себя. Помимо того, чтобы напустить страху на своих бесстрашных волков, ему хотелось побывать на месте. Нужно было поближе всмотреться в тех, на кого он скоро бросит свою застоявшуюся волчью стаю и разобраться для себя, что они, завтрашние его противники, имеют и чем владеют.

Узнав о его решении, Лепеста огорчилась. Она уговаривала его остаться, а на подавление смутьянов послать кого-нибудь другого.

— Поехали вместе, — предложил он, зная, что из-за женских дел, которые сопровождаются у ней жуткими головными болями и изнурительной тошнотой, она наверняка откажется.

— Ты же знаешь, мне нездоровится. А так бы я с удовольствием.

— После этого я без тебя не уйду ни в один из походов, — пообещал Аттила и, обняв ее, добавил:

— Всего пять-шесть дней. Следующим утром буду там. Побуду денька три и назад… За это время ты поправишься… А, главное, я тебе поручаю к моему приезду приготовить все к свадебному пиршеству. Все нарядное. Все вкусное. Все лучшее… Сейчас ты всего лишь моя царица. Для меня, правда, больше ничего не нужно. Но царица нужна моему народу. И ты станешь царицей гуннов.

Хлопнув в ладоши Аттила приказал вызвать начальника стражи.