Влада Воронова - Самая обыкновенная история

Полынь, лютая полынь, трава сколь благодатная, столь и злотворная. Если свежая полынь исцеляла арднегам любые, даже тяжёлые раны, то дым высушенной полыни становился ядом, одурманивал кошмарами разум и полностью лишал волшебной силы.

Когда Тиулле прямо под нос сунули пучок сухой горящей полыни, она закричала от ужаса и метнулась к своему графу.

И тут же отпрянула, увидев его торжествующую усмешку.

Запоздало ударило пониманием, что держал полынь не кто иной, как ближайший помощник графа, которого он называл бароном и своим стремянным.

Жуть дальнейшего оказалась страшнее любого полынного кошмара.

Ничком привязанная к скамье, с выщипанными наполовину крыльями, Тиулла слышала обрывки разговора графа со своими присными, тщетно пытаясь осознать их смысл.

Некромант… Зачем им некромант? Ах, да, некроманты, всеми пр о клятые и противозаконные волшебники, очень дорого платят за тысячеблагословенную кровь детей Неба и избранников Радуги.

Долговые расписки… Какие долги могут быть у правителя столь богатой и обширной области?

Столица… Игорный дом… Гашиш… Да, на такие развлечения мало будет не то что доходов графства, но и всех сокровищ гномьих королей.

— Мой господин, — услышала Тиулла голос стремянного, — если некромант обескровит девку не до смерти, можно мы её того… используем?

— Только чтобы не как в прошлый раз! — ответил граф. — Так крылатого разодрали, что он через полчаса окочурился. Развлекайтесь, но знайте меру. За птицекрылую шлюху в столичном борделе можно получить не меньше, чем сегодня от некроманта.

Тиулла только и смогла, что застонать от ужаса — сил на крик не хватало. Ответом ей стал торжествующий смех и скабрезные шутки.

И вдруг всё закончилось. В лицо повеяло свежим воздухом.

Тиулла приподняла голову, огляделась.

Окно малого ожидального зала распахнуто настежь, а граф и его присные лежат на полу, и у каждого в глазнице или в шее торчит навершие метательного клинка.

Вряд ли хоть кто-то из них успел понять, что произошло.

Ничего не понимала и Тиулла.

Горбатый, кривоногий, по-обезьяньи длиннорукий мужчина с пугающе безобразным, к тому же осквернённым багровым родимым пятном лицом, собрал клинки и вытер их об одежду умерших.

Подошёл к Тиулле. Арднегиня почувствовала, что от ужаса проваливается в беспамятство.

Но урод ничего плохого ей не сделал. Наоборот, сначала разрезал путы на щиколотках, затем на запястьях. Подал кружку свежей и прохладной колодезной воды.

— Не бойтесь, всерадужная госпожа, — сказал он. — Больше никто не причинит вам зла.

Голос у него оказался под стать внешности — скрипучий, хриплый и тяжёлый. Одет мужчина в тёмную грубую холстину, пахнет от него дешёвым мылом, немного лошадьми, навозом и едва уловимо — лесными травами.

— Ты — тот конюх и охотник, который добыл златорогую косулю? — поняла Тиулла.

— Сейчас не до лакомств, всерадужная госпожа, — буркнут тот. И спросил: — Вы знаете грамоту, всерадужная госпожа?

— Да, — растерянно ответила Тиулла.

Горбун дал ей кусочек угля, кивнул на белёную стену.

— Напишите, чтобы искали некроманта Толи а на.

Арднегиня посмотрела на него с недоумением, но подчинилась.

— Пора уходить, — сказал горбун.

— Но стража… — начала было Тиулла.

— Вы уверены, что они не захотят продать вас некроманту, всерадужная госпожа? Стражники бывают разные. Особенно те, кто служит на дорогах.

Тиулла поёжилась.

— Идёмте, — потянул её за собой горбун. — Надо спешить.

Он повёл её не в рощу, а в лес, который был по другую сторону дороги. Вытащил из котомки какой-то бальзам и велел Тиулле смазать себе синяки и ссадины.

— А сок этих ягод, всерадужная госпожа, надо втереть в ранки от перьев. Он снимет боль и не даст развиться воспалению.

Арднегиня глянула на ягоды, понюхала бальзам. О, да это вовсе не шарлатанское снадобье, а настоящее лекарство. И ягоды подобраны правильно.

— Ты умелый травник, — заметила Тиулла.

— Конюху без этого нельзя. Скотский знахарь на разъезды редко заходит. А всадники казённых лошадей не жалеют.

— Скотский знахарь называется «ветеринар», — пояснила Тиулла.

Горбун кивнул в знак того, что принял поправку, и сказал, что всерадужной госпоже надо изменить внешность. Арднегиня не спорила. Путь до Радужных гор неблизок, а привлекать к себе внимание было бы слишком опасно, ведь без магии Тиулла бессильна. Пока вновь не отрастут маховые перья, о волшебстве и думать нечего.