Александр Житинский - Сено-солома

Поселок уже спал. Только местная молодежь гоняла на мопедах по шоссе. Мы заглянули в окошко к девушкам. Они сидели на нарах с каким-то ожидающим видом. Как на вокзале. Все были причесаны, глазки подведены и так далее.

Мы постучали. За дверью возник маленький переполох, а потом голос Барабыкиной сказал:

– Кто там?

– Мы! – мужественными голосами сказали мы.

Барабыкина нам открыла. Все девушки уже лежали на своих матрацах с таким видом, будто собирались вот-вот уснуть.

– Мы в гости, – сказали мы.

– Поздновато, – сухо сказала Барабыкина.

– Мы спать хотим, – заявила Наташа-бис.

– Ладно, тогда мы завтра, – сказал я.

– Ну, уж если пришли… – сказала Барабыкина.

– Что же с вами делать, – вздохнули Вера и Надя.

Амбалы не ожидали такого приема. Это лишний раз доказывает их неопытность. Они, видите ли, полагали, что женщины будут кричать «ура!» и в воздух – как это там? – чепчики бросать. Совершенно не знают женщин.

У девушек в комнатке было уютно. Удивительно, как это женщины умеют из ничего создавать уют. И еще у них был стол. И печка, которая торчала из стены одним боком.

Мы поставили на стол, что принесли. Девушки немного помялись, а потом вытащили из-под матрацев три бутылки рислинга. Сказали, что это им подарили в дорогу родители. А они так прямо не знали, что с ними делать. С бутылками, имеется в виду.

Через двадцать минут все уже были на «ты». Включая Барабыкину. Амбалы расползлись по нарам, образовав с девушками живописные группы. Девушки держались дружески, но не больше. Люба сидела, поджав коленки к груди, и размещала правую руку так, чтобы всем было видно ее обручальное колечко. Она полагала, что это ее обезопасит от амбалов.

Яша взял гитару и стал перебирать струны. В дверь кто-то заскребся. Девушки открыли, и в комнату вбежала радостная собака Казимир. Казимир был вне себя от счастья, что его допустили в компанию. Девушки сразу же переключили все внимание на Казимира. Тому досталось столько нежности, что я испугался, как бы пес не рехнулся с непривычки. И опять я и амбалы расценили это по-разному. Амбалы немного обиделись, что Казимиру все, а им ничего. Но я-то понимал, что для девушек это единственный способ излить свои сдерживаемые эмоции. Не амбалов же гладить, в самом деле?

Допили рислинг и стали петь. Песни были какие-то неизвестные мне, но знакомые им. Тут только я окончательно осознал, что мы принадлежим к разным поколениям. А что я, виноват? По радио этих песен не поют, в турпоходы я не хожу, на вечера менестрелей тоже. Поэтому я подпевал без слов.

Я подпевал, а про себя думал о трудностях руководства людьми. Я еще никогда об этом не думал. Незачем было.

Вот они сейчас ко мне запросто. Петя, Петь, а девушки даже Петечка. А ведь завтра нужно вести их в поле. Не исключено, что придется заставлять работать. Иначе будем голодать, правда ведь?

С другой стороны, держаться на расстоянии тоже тоскливо. Хочется быть с людьми. Не такой уж я старик. Двадцать девять лет.

Пока я так размышлял, Юра с Верой ушли смотреть на луну. Так они сказали. Чего они нашли особенного в луне, не понимаю. Хотя догадываюсь. В юности сам смотрел на луну. Знаю, к чему это приводит.

Яша все перебирал струны, а Леша постепенно перемещался на нарах ближе к Тате. Подползал, как разведчик. Тата увлеченно пела песни, но замечала эту тенденцию. Это было видно по безразличному выражению ее лица.

Леша уже готовился открыть рот, чтобы пригласить Тату смотреть луну. Должно быть, он обдумывал окончание фразы. Но я его опередил.

– Надо воды принести. Пить хочется, – сказал я. – Тата, ты не знаешь, где тут колодец?

– Ой, он далеко, – сказала Тата.

– Ну, покажешь, – сказал я с легким оттенком приказа.

Тата спрыгнула с нар, провожаемая взглядом Леши. Такой взгляд бывает у рыболова, когда рыбка срывается с крючка и шлепается обратно в водоем. Я взял ведро, и мы с Татой выскользнули наружу.

На крыльце Юра показывал Вере луну. Луна висела над крышей клуба, как дорожный знак «Проезд запрещен». Юра уже держал Веру за руку, это я заметил краем глаза. Темпы довольно большие, но не безумные. В пределах нормы.

– Мы идем за водой, – объявила им Тата. Чтобы они не подумали, не дай Бог, чего-нибудь другого.

– Угу, – промычал амбал Юра. В лучах луны его копна волос светилась электрическим светом.

Позвякивая ведром, мы пошли по улице. Поселок досматривал первую серию сна. Собаки подбегали к заборам, мимо которых мы шли, и оттуда лаяли изо всех сил. Потому что были в безопасности.