Александр Житинский - Страсти по Прометею

– Такое же, как и вы, – сказал я.

Морошкина бессильно опустилась на стул.

– Хорошо, – сказал главный. – Сделайте нам сценарий на материале другой науки. А мы посмотрим.

– Пока со мной не заключат договор, я ничего делать не буду, – сказал я, очаровательно улыбаясь. Не знаю, откуда у меня бралась наглость. Я каким-то шестым чувством почуял, что здесь нужно вести себя именно так.

Валентин Эдуардович на мгновенье потерялся. Он сделал несколько бессмысленных движений: перевернул листок календаря, стряхнул пепел в чернильницу и снял очки. Про Морошкину не говорю. Она вообще потеряла дар речи.

– Людмила Сергеевна, заготовьте договор с Петром Николаевичем, – сказал главный. – Ждем ваш сценарий, – добавил он зловеще.

Мы с Морошкиной вышли. Она посмотрела на меня со смешанным чувством ужаса и уважения. Потом она достала бланк договора, я его заполнил и расписался.

– Петр Николаевич, принесите текст выступления Прометея для первой передачи, – сказала Морошкина. – Кстати, Даров предложил нам с вами быть ведущими…

– Это можно, – кивнул я, пропуская ее слова мимо ушей.

Я размышлял, откуда взять текст выступления шефа. Придется ехать к нему на дачу, как это ни печально.

В воскресенье я поехал к шефу. Шефа на даче не оказалось. Он загорал на пляже. Я пошел на пляж, разделся и положил одежду в портфель. После этого я отправился дальше в плавках, переступая через загорающих. Я боялся не узнать шефа, я его редко видел обнаженным.

Наконец я его увидел. Шеф лежал на спине, блаженно посыпая себе живот горячим песком. Рядом копошился его маленький внук. Ужасно мне не хотелось портить шефу настроение. Но дело есть дело.

Я лег рядышком и поздоровался.

– А, Петя! – воскликнул шеф. – Какими судьбами? Что-нибудь стряслось на работе?

– Стряслось, – сказал я.

Шеф сел и смахнул с живота песок.

– Вас приглашают выступить по телевидению, – сказал я. – Нужно рассказать школьникам, чем вы занимаетесь.

– Ага! – сказал шеф. – Начинается! Это абсолютно исключено.

– Виктор Игнатьевич, – заныл я. – Что вам стоит?

– Нет-нет, не уговаривайте. Это профанация науки.

– Что такое профанация? – спросил я.

– Профанация – это когда крупный профан объясняет мелким профанам посредством телевидения, чем он занимается… Петя, вы же физик!

– У меня двое детей, Виктор Игнатьевич, – промолвил я. – Я отец, а потом уже физик.

– Простите, я не подумал, что это так серьезно, – сказал шеф.

– Детям нужно рассказать о нашей науке, – продолжал канючить я. Я почувствовал, что нужно напирать на детей. И на своих, и на чужих. Шеф был неравнодушен к детям.

– Ладно, – сказал шеф. – Я выступлю.

Он снова лег и отвернулся от меня. По-видимому, он мучился тем, что пошел против своих принципов. Никогда не нужно иметь слишком много принципов. Совести будет спокойнее.

Я немного подождал, чтобы шеф остыл, а потом осторожно намекнул ему про текст. Шеф взорвался. Он вскочил на ноги и побежал купаться. Через некоторое время он вернулся весь в капельках моря, которые быстро испарялись с поверхности тела.

– Ну, Петя, я вам этого никогда не прощу, – сказал он. – Пишите!

Я быстренько достал из портфеля бумагу, и шеф продиктовал мне с ходу свое выступление. По-моему, оно получилось блестящим. Даже мне было интересно узнать в популярной форме, чем мы занимаемся. Я осторожно похвалил шефа. Сказал, что он прирожденный популяризатор.

– Уходите, – сказал шеф. – А то мы поссоримся.

– Ссора между начальником и подчиненным недемократична, – сказал я. – Вы меня можете уволить, а я вас нет.

– Петя, на вас отрицательно действует журналистика, – сказал шеф. – Вы стали излишне остроумны.

На следующий день я отнес Морошкиной текст выступления шефа. Я сам его перепечатал на кафедральной машинке одним пальцем. На студии полным ходом шла подготовка первой передачи. Людмила Сергеевна схватила текст и убежала по инстанциям. А меня поймала миловидная девушка в брюках, оказавшаяся помощником режиссера.

– Вас зовет Даров, – сказал она.

Я нашел Дарова в павильоне студии. Он расхаживал между столами и располагал на них разные предметы. Все они имели отношение к физике. Ни один из них не упоминался в моем сценарии.

Здесь была электрическая машина с лейденскими банками, электромагнит, модель атома по Резерфорду и тому подобное. На центральном столике находилась подставка с двумя угольными электродами. Это была электрическая дуга.