Олег Овчинников - День Барсука

– Выпьешь? – предложил клетчатый, придвигая Леониду рюмку, доверху наполненную коричневой жидкостью. – Только без резких движений. Да ты не бойся, – подмигнул он. – Тут, кончено, яд, но медленный. Ты столько не протянешь.

Леонид, при всем желании не способный сейчас на резкое движение, поднял рюмку, поставил на стол, облизал мокрые пальцы, снова поднял и осушил дрожащими губами, не почувствовав вкуса. Спросил:

– Зачем разбираться? Я же ничего… – Внезапно его осенило: – Это, должно быть, ошибка! Вы, наверное, спутали меня с…

– С Жан-Полем Бельмондо? – перебил его клетчатый, скосив глаза на фотопортрет, висящий над столиком на стене. – Да нет, Леня. Разве тебя спутаешь?

– А… – сказал Барсуков, окончательно сникший при звуках собственного имени. – За что?

– А за то! – в тон ему ответил парень с пистолетом. – Знаешь ты много, Леня. А с теми, кто много знает, в курсе, что случается?

– Рано стареют? – предположил Леонид.

– Ну, это если им дадут состариться…

– Да что я знаю? – воскликнул вконец напуганный Леонид, за что немедленно получил ребром ладони в область за левым ухом и, прикусив губу, стал спешно сканировать содержимое собственной памяти в поисках важной и, возможно, опасной для кого-то информации. Ничего мало-мальски интересного не обнаружил и повторил шепотом, невольно процитировав какого-то то ли Платона, то ли Сократа – один грек! – Ничего я не знаю.

– Знаешь.

– Да нет же!

– Знаешь, знаешь…

Барсуков с ужасом понял, что продолжать этот бессмысленный спор можно бесконечно, в то время как скупо отпущенная ему четверть часа истаивала с неумолимой быстротой. Он всем своим естеством ощущал течение секунд, как будто каждый квант времени отщипывал по кусочку от его тела.

Леонид опустил пальцы на край стола, закрыл глаза и медленно втянул голову в плечи. Медитативная практика «спящая черепаха» помогла хотя бы отчасти снять напряжение.

– И что я по-вашему знаю? – гораздо спокойнее спросил он.

– Да все! – неожиданно резко заявил пистолетчик, и Леонид снова напрягся: не дрогнул бы палец на спусковом крючке! – И ладно бы знал и молчал, но ты же, Лень, еще и трезвонишь обо всем кому ни попадя. А нам… Помнишь, как в песне? Нам сверху видно все, ты так и знай! Тем более слышно… – Он коснулся указательным пальцем мочки левого уха, на которой Леонид только сейчас рассмотрел крошечную клипсу радионаушника. Точно такая же клипса украшала ухо второго парня.

– Вы про что? Про то, что я?.. тут?.. – Грандиозность догадки не позволяла внятно высказать ее вслух. – Вы что, серьезно?

– Более чем, – подтвердил клетчатый.

В следующий момент Леонид услышал собственный голос, узнаваемый, несмотря на сильные помехи и посторонние шумы. «Дело в том, – сказал голос, – что последние полгода я постоянно живу в одном и том же дне. В сегодняшнем». «Не въе…» – начала ответную реплику воплощенная в магнитной ленте Ларушка, но клетчатый неуловимым движением выключил запись. Леонид так и не понял, откуда она звучала.

Пару секунд он молчал, справляясь с потрясением, затем заговорил, быстро и нечетко, перебивая самого себя:

– Да вы что! Поверили? Вы? Это же бред! Розыгрыш! Развод, понимаете? – Ему почему-то казалось, что если заговорить с этими серьезными, деловыми людьми привычным им серьезным, деловым языком, они скорее его поймут. И, возможно, даже посмеются вместе с ним над возникшим недоразумением, прежде чем отпустить на все четыре стороны.

– Ну, развод не развод… – недоверчиво начал клетчатый.

– Да точно! – не дал договорить Леонид. И он шаг за шагом, стараясь максимально заполнить словами каждую из оставшихся ему минут, посвятил опасных незнакомцев во все подробности своего грандиозного замысла.

– Тут ведь главное в чем? – незаметно увлекшись, заканчивал он свой рассказ. – В точной дозировке порций лапши.

– Какой еще лапши? – не понял полосатый.

– Той, что не вянет на ушах, – почти весело ответил Барсуков. – Объект развода нужно сперва оглоушить чем-нибудь неожиданным вроде выступления лилипутов, чтобы реальность малость покачнулась в глазах, потом довести до кондиции цепочкой мелких совпадений: монета там в супе, загоревшийся парик… А после добить каким-нибудь полным анриалом: с прохожим китайцем заговорить на его языке, ну или хотя бы задачник тригонометрический процитировать по памяти…

– А как насчет шпагата? Опять забашлял какому-нибудь хирургу полста зеленых за операцию?