Екатерина Вадимовна Мурашова - Барабашка - это я - Повести

Андрей сидел за столом, уронив голову на сложенные руки, и глухо не то стонал, не то всхлипывал. Зина, вровень с ним, сидящим, стояла рядом и маленькой короткопалой ладошкой гладила Воронцова по волосам. Заметила Сеньку, и такая несусветная злоба отразилась на ее обычно ласковом круглом личике, что Сенька даже головой затряс: не примерещилось ли?

— Уйди! — прошипела Зина.

Первая мысль у Сеньки такая и была: уйти поскорее и дверь закрыть. Вторая — другая. Что-то такое страшное приключилось — это ясно. И Воронцова в беде бросать нельзя. Зина — что? Баба, к тому же недомерка, как Глашка говорит. Чего она может! А он, Сенька, может, и сгодится на что…

— Не уйду, — спокойно, но решительно сказал мальчик, выдерживая яростный Зинин взгляд. — Скажите, чего случилось?

Зина вновь зашипела, бессильно, как раздавленная змея, последний раз провела рукой по смоляным Андреевым волосам.

Воронцов поднял голову, не вдруг узнал Сеньку. Лицо у него было серое, как бумага, в которую рыбу в магазинах заворачивают.

— Андрей, чего?! — задохнувшись от жалости, спросил Сенька. — Может, подсобить? Вы скажите только…

— Гаянэ… — тихо сказал Андрей. Зина предостерегающе подняла руку, но он отмахнулся от нее. — Пусть знает все…

— Умерла?! — ахнул Сенька, и словно из пустоты глянули на него лучистые ласковые глаза.

— Нет… Не знаю… — сморщившись от боли, Андрей тряхнул головой. — Украли ее… У тех, у грузин… Зачем?.. Боже! Милиция розыск объявлять не хочет. Говорят, раз со странностями, могла сама уйти… Они спрашивают… — Андрей повернулся к Зине, глянул ей в лицо огромными, полубезумными глазами. — Они спрашивают: не является ли Гаянэ социально опасной? Гаянэ!! — Андрей снова уронил голову, стукнулся лбом об крышку, пробормотал глухо: — У меня даже фотографии ее нет — показать. Я боялся…

— Я знаю! — завопил Сенька.

Андрей и Зина разом вздрогнули от его крика.

— Я знаю! Это уборщица! Она! Подговорила кого. Ей Гаянэ алмаз подарила! Уборщица — точно!

— Что за вздор? Не болтай попусту, — поморщилась Зина, — без тебя тошно!

Однако Андрей снова поднял голову, в глазах его блеснула отчаянная надежда.

— Какая уборщица? Расскажи! — потребовал он.

Сенька рассказал, что знал, и добавил еще немного — для достоверности. Андрей вскочил, заметался по тесному Зининому кабинету, опрокинул горшочек с папоротником. Сенька едва успел поймать его.

— Да, да, это хоть что-то, — бормотал Воронцов. — Это хоть какая-то ниточка, за которую можно ухватиться. Надо позвонить… Нет, надо ехать! Я поеду!

Мальчик смотрел на Воронцова с испугом и надеждой, Зина — с выражением, которое Сенька не сумел бы обозначить словами.

Пометавшись по комнате, Андрей выскочил в коридор. Сенька вышел за ним. Андрей присел на корточки у стены и, казалось, успокоился, задумался о чем-то. Потом вдруг вскочил, вскрикнул:

— Идиот! Не уберег! — и со всего размаху саданул кулаком по стене. Отлетевшие куски краски посыпались на пол. На содранных костяшках выступила кровь.

Из двери по-звериному осторожно выглянула Зина, с болью взглянула на Воронцова, с ненавистью — на Сеньку. Снова скрылась.

«Чего сделать-то?!» — ошалело подумал Сенька. Как всегда в неясных случаях, припомнил брата, порылся в памяти.

«Запомни, Сенька, — всплыли слова. — Клин — его клином вышибают. Коли хреново тебе, жми еще дальше, глядишь, про первое-то и позабудешь…»

— Андрей, где Вальтер? — громко спросил Сенька. — Тот, который с крысами… Который в моей комнате жил…

— Вальтер? — удивленно переспросил Андрей и снова присел у стены. — С Вальтером все в порядке. Его лесничий забрал, в Смоленскую область. Недавно письмо прислал. Хорошо все. Звери за ним ходят, из рук едят. Бабки местные за святого считают…

— Нормально. — Сенька облегченно вздохнул. Судьба никогда не виденного им Вальтера почему-то тревожила его. Совет Коляна, как всегда, помог.

Андрей пришел в себя, собрался, затвердел лицом.

— Я пойду, Сенька, — сказал он. — Попробую сделать, что смогу… На Зину не злись. Она… У нее свои проблемы…

— Угу! — кивнул Сенька и пошел к Глашке. Решил, что будет трясти ее до тех пор, пока не узнает, где Гаянэ и как ее найти. Знал, что это бесполезно и Глашка все равно ничего не знает. Но все же — хоть на ком сорвать накопившиеся напряжение и злость.

Когда шли по улицам, Глашка шагала поодаль, словно Сеньку и не замечала. Смотрела себе под ноги, головы не поднимала. Сенька, раскрыв рот, глазел по сторонам. Выглядел, должно, глупо, ну да не он один в Москве такой.