Андрей Нуйкин - Посвящение в рыцари

— Уж не хотите ли вы всерьез освобождать того бедняжку? Не советую. У хозяина зверинца, боюсь, и для такого рыцаря, как вы, клетка найдется.

— Не твоя забота, — холодно ответил я. — Где этот зверинец? Я спрашиваю!

— Извините, я совсем не хотел вас обидеть, это я просто за принца расстраиваюсь… А зверинец… Он не очень далеко. Я сам в нем не раз бывал… Так что если хотите… Но нет! Вам же нельзя! Мама расстроится, и вообще…

— Не твоя забота! — повторил я свирепо.

Утром я рассказал все маме с папой.

— Какой еще зверинец! Ты с ума сошел! — испугалась мама. — Кто-то что-то сказал, ничего еще неизвестно: есть ли такой зверинец, где такой зверинец, а ты уже бежать готов…

— Это на западе, за Большим лесом и холмистой долиной. Карла знает, как туда пройти.

— Чего ты молчишь? — набросилась мама на папу. — Он ведь действительно способен отправиться неизвестно куда, неизвестно зачем!

— Ну зачем, тебе ведь известно, — тихо ответил папа.

— Да вы что, с ума посходили! — крикнула мама почти со слезами. — Ведь это же очень опасно, а он еще ребенок!

— Нет, Маша, раз он почувствовал себя ответственным за других — значит уже не ребенок.

— Но можно же написать в газету, что происходит такое безобразие. В милицию, наконец, сообщить…

— А если того, кому попадет наше письмо, тоже мама из дому не отпустит? Если он тоже перешлет письмо куда-нибудь и успокоится… Кончится тем, что письмо твое получит хозяин зверинца. Нет, Машенька, за справедливость всегда приходится платить полную цену. И я рад, что у Алексея в груди настоящее рыцарское сердце.

— Это мой сын, и он мне дороже всякой справедливости!

— Ты так не думаешь. Маша, — тихо, но твердо сказал папа и ушел в свой кабинет.

Мама плакала. Мне было ее очень жаль, но ведь она все-таки остается тут с папой, а Маленький принц где-то среди чужих безжалостных людей совсем один. И потом, если каждый будет всегда держаться за юбку матери, то кто же, черт побери, отстоит в этом мире Справедливость?.. Я стал собираться в дорогу.

Почти до утра я не мог уснуть и слышал, как из папиного кабинета раздавались взволнованные голоса.

Утром папа сказал:

— Мама согласна. Иди. Мне тоже тревожно, но пойти с тобой я не могу. Сам знаешь, мы сейчас бьемся над тем, как дым из заводских труб сделать безвредным. Это очень важно. Но и одному тебе идти не стоит. Подумай, кого можешь взять с собой?

После папиных слов я вдруг почувствовал себя маленьким и беззащитным. Наверное, я все-таки надеялся, что меня не отпустят. Я бы, конечно, сердился, обижался, но совесть была бы спокойна — не пустили, что поделаешь? И вот все зависит только от меня самого. И отказаться невозможно, и уходить из дома страшно!

— Я возьму с собой Научного Мальчика, — стараясь выглядеть спокойным, сказал я.

— Правильно! Трезвость и расчетливость в дороге не повредят. Кого еще?

— Может, Задиру? Он ничего не боится, и бабушка его отпустит.

— Да, в драке ему цены нет. Но не слишком ли много у вас окажется драк?

— Я за ним пригляжу. Ну, и Карла, конечно. Без него нам дорогу не найти. Он не тяжелый. Я его в рюкзак посажу.

Мама слушала наш разговор молча. Наверное, боялась расплакаться. У меня у самого, если честно, глаза были не очень надежные, но я держался.

Задиру долго уговаривать не потребовалось.

— Принца в клетку посадили? Какого это принца? А, это который баобабы пропалывал? Помню, помню. Ну, обормоты! Да за такие штуки надо у каждого по глазу вышибать! — жизнерадостно откликнулся он. — Выручить? О чем речь! Вот только камней для пращи поднаберу полный боекомплект да томагавк наточу поострее. Значит, так. Ты будешь как бы странствующий рыцарь, знаменитый освободитель из зверинцев всяких там баронесс и принцев, а я, так и быть, стану как бы твоим оруженосцем. Только, чур, мою пращу и томагавк ты понесешь! Научный ваш профессор за Росинанта сойдет — на него мешки с продовольствием и запасы боевых камней погрузим. Ого-го, по дороге мы столько смешного учудим, что наш шестой «Б» от ужаса позеленеет!

— Ты же с бабушкой не поговорил.

— С какой еще бабушкой? Ах, да! С моей. Ничего, спокуха, бабушка у меня ого-го, вся в меня! Это мы мигом провернем.

У Задириной бабушки был маленький чистенький домик и огромный, весь в буйной растительности огород. От ворон и воробьев его охранял целый взвод живописных чучел. Возле калитки Задира застыл на секунду и вдруг ринулся во двор с пронзительным криком: