Эрик Рассел - Я – ничтожество

Подойдя на цыпочках по ковру, он приглушил еле слышную музыку. Девочка открыла глаза и села, выпрямившись. Направившись к дивану, он поднял с ковра ее плюшевого медведя и, положив его с одной стороны, с другой сел сам.

– Татьяна, – спросил он с грубой нежностью, – почему ты – ничто?

Никакого ответа. Ни малейшего признака, что она живет рядом с ним, дышит и разговаривает.

– Это потому, что у тебя никого нет?

Молчание.

– Никого из близких? – Настаивал он, чувствуя нечто близкое к помешательству. – Даже котенка?

Она посмотрела на свои туфли, громадные глаза были чуть прикрыты бледными веками. Никакой реакции не последовало.

Вот она, горечь поражения. В отчаянии он перебирал пальцами, как человек на грани нервного срыва. Фразы путались в голове.

«Я – ничтожество».

«Мой котик… они выбросили его».

Его взор слепо блуждал по комнате, пока разум бесплодно кружился у этой стены молчания в поисках входа. Или там не было никакого входа?

Был.

Он отыскал его совсем неожиданно.

Помимо воли он пробормотал:

– Я очень, очень маленький, я должен быть среди взрослых. Всю жизнь меня окружало много людей. Но у меня не было ни одного человека. Ни одного, кто был бы по-настоящему моим. Ни единого. И я тоже, я – ничтожество.

Она погладила его по руке.

Потрясение было грандиозным. Пораженный сверх всякой меры, он посмотрел туда, где только что была ее рука, спешное отступление. Пульс тяжело застучал в висках. Что-то внутри него быстро становилось слишком большим, чтобы удерживать это внутри.

Он схватил ее и посадил на колени, обнял, зарылся в шею, терся у нее за ухом, гладил своей большой ладонью по ее волосам. И все время укачивал, мурлыча неразборчивые слова, обозначавшие колыбельную.

Она плакала. Она еще никогда не плакала. Не так, как взрослые женщины, подавленно, скрывая слезы, но как ребенок: мучительными рыданиями, которые вырывались из нее помимо воли.

Ее руки обвили его шею и сжимались с новой силой, пока он качал ее на коленях и гладил по волосам, называл ее «детка» и «дорогая», издавал всякие глупые звуки и слова.

Это была победа.

Не напрасная.

Полная победа.