Владимир Васильев - Диалог с зеркалом о граде вожделенном

Автор, он же Лирический Герой, он же Путник вожделеющий,

Исторический Оптимист, в обиходе ИО.

Исторический Пессимист, в обиходе ИП.

Автор : (всматриваясь слезящимися глазами в снежную круговерть) Господи! Когда это было?! Да и было ли?.. Кажется, тогда – в круге первом – я действительно звался Андреем… Хотя это такой же круг, как Изя Кацман китайский император. Виток это был первый внутри замкнутого объема. Бегаю, как таракан по унитазу: вверху – клеймо, внизу -дерьмо… Где эта бледная немочь, называемая солнцем? Опять вырубили… Что-то мерцает впереди… Движется мне навстречу?.. Чертов факел отсыревший больше коптит, чем светит – не разглядеть… Где же это поганое солнце?! В тот раз хоть видно было его, в зените. «А ежели в зените, – говорил Изя, – что-то будет». Как в воду глядел, жрец носатый, блудник храмовый… Человек! Он приближается. И что-то мерцает перед ним… Ну да, факел… Фу ты, господи! Какое страшилище – доходяга из Гулага… На первом витке, помнится, жара была несусветная. И пыль. Песок. Мерзость скрипучая. И этот проклятущий пистолет… Нет, больше я оружия при себе не держу… Хватит… А этот-то смотрит на меня из-за снежной пелены… И за спиной у него кто-то прячется… И еще!.. Да, с пистолетом бы поспокойней было… А вдруг!.. Надо оглянуться и проверить. Вот! Я же чувствовал – и за мной гуськом выстроились доходяги, только почему-то с головой, повернутой назад… Откуда здесь эти толпы? Я же был один!

И вдруг снег кончился, словно его и не было. И включили солнце. И я ослеп… А когда глаза привыкли к этому светоизвержению, я узрел, что стою уткнутый носом в Желтую Стену, отполированную до зеркального блеска. Но!.. И за спиной моей уходила в зенит Желтая Стена… Маленькое морозное солнце, множась в зеркальных стенах, безжалостно выжигало мои зрачки… Но я узнал их мерзкие рожи…

ИП : Холодно, черт побери!.. Экспериментаторы хреновые, не могут сделать, чтобы и светило и грело.

ИО : Ишь ты какой! Тебе надо, чтоб и коммунизм был, и жрать было чего., (швыряет в снег чуть попыхивающий факел, толпа оптимистов за его спиной следует его примеру. Толпа пессимистов швыряет свои факелы в ту же кучу.)

АВТОР: Вот и встретились три одиночества, развели на дороге костер… ( Поджигает груду своим факелом) Эх! Спустил бы кто-нибудь воду!.. Эй вы, Наставники дрисливые!..

ИП: Что это вы, милейший, расшумелись тут? Из дерьма локального захотелось в дерьмо глобальное?.. Кстати, вы и есть Наставник.. Так что, можете дергать за веревочку…

АВТОР: Я?! Наставник?!

ИП: Ну, не я же… Кто среди нас автор?

АВТОР: Автор-то, автор, да, так сказать, не первой свежести. Не я этот мир сотворил. Все претензии, пожалуйста, братьям Стругацким. Хотя не советую: пошлют они вас, сердешных, куда подальше – к «Люденам» или в «Государство» Платона, или в его же Атлантиду – самый что ни на есть «град обреченный». Не угодно ли будет в жидкой глине на дне морском покой обрести?..