Журнал «Полдень, XXI век»: Полдень, XXI век. Журнал Бориса Стругацкого 2010 № 6

«Дружочек»…

Похоже, Лисицын всё для себя решил. Вернуться к Лосевой в квартиру, подбросить улику на балкон — и шито-крыто. Урод с плебейским именем Вася не отвертится. Была ли у Белкиной ссора с её котиком Васей? Разумеется, была — непосредственно перед падением. Да, товарищ следователь, эти ненормальные выясняли отношения как раз на балконе. Нет-нет, самого момента не видели… А Лосева? Спала Лосева, хоть из пушки бей. Перепутала, наверное, свои сны с явью…

— Сам сбегай, — сказал Барсуков, как гавкнул.

— Что за капризы, детёныш?

— Нашёл детёныша!

— Ладно, я не гордый, — соврал Лисицын и встал со скамейки.

Он переступил через бортик бывшей песочницы… Успел дойти до футбольного поля (четыре размашистых шага), прежде чем повалился на бок и страшно закричал.

А как всё начиналось…

Ещё днём их четвёрка была сплочённой командой, прозываемой в универе то Лесным братством, то Зверофермой — в зависимости от контекста. Иногда — Зелёным уголком, но это для своих. Никто уже не помнил, что их в своё время соединило; возможно, как раз шуточки насчёт «звериных» фамилий. Это ведь прикольно — дружить по такому принципу…

Студенты — как дети, даже выпускники.

Ещё утром они были счастливцами-дипломниками, вышедшими на финишную прямую. Именно сегодня они, вся четверка, защитили эскизы. А что такое подача эскиза? Это когда проекты, выполненные группой, выставляются в коридоре (куча подрамников!). Идёт комиссия, составленная из преподавателей курса. Только после такого смотра готовности выпускники получают «добро» на итоговые чертежи и расходятся по мастерским, чтобы снова встретиться с преподавателями уже на финише.

Подача эскиза — это последняя ступенька перед дипломом. Большой праздник. Дальше — только уточнять и вычерчивать.

Но если праздник, то как его не отметить? Непременно отметить!

— Предлагаю поделиться друг с другом радостью, — сказал Лисицын там же, в институтском коридоре. — Свою отдам бесплатно, просто так. Без задних, а также без передних мыслей.

— Передние мысли оставьте на июнь, мальчики, — ответила практичная Лосева.

— И всё-таки, — настаивал Лисицын. — Где вы летаете сегодня вечером, о пушинки нашего счастья? Мы с маркизом (он обнял Барсукова за плечи) откроем форточку и будем ждать западного ветра.

— Нет уж, лучше вы к нам.

Вот и договорились. Легко и естественно. Лосева — из обеспеченной семьи, в её здоровенной квартире обычно и устраивали посиделки; там был и творческий штаб, и студия для работы, и просто кино посмотреть. Вдобавок, родители Лосевой весьма кстати отбыли на недельку в Эмираты.

Некто Василий, бессменный парень Белкиной, работал нынче в ночь, смена с восьми, то есть путаться под ногами (как оно обычно происходило) не смог бы при всём желании. Это обстоятельство было особо ценным.

«Если не сейчас, то никогда», — шепнул Лисицын Барсукову.

— Помоги! — воззвал Лисицын. Тоненько, истерично. Не своим голосом, как пишут в романах.

Сработал рефлекс: Барсуков рванулся к другу-приятелю. Почему бы, спрашивается, не остаться ему на месте, не выждать секунду-другую? Может, сумел бы понять, что происходит? Нет, побежал… И словно земля ушла из-под ног. Чрезвычайно пугающее ощущение, даже сравнить не с чем. Барсуков застыл, с ужасом глядя вниз. Кроссовки провалились в песок — и продолжали проваливаться. Он выпрыгнул из обуви. Толку мало: ноги моментально увязли по лодыжку. И тогда Барсуков сделал то же, что Лисицын — упал, но не боком, а назад, на спину, попытался ползти обратно, к краю песочницы… что-то помешало.

Лисицын держал его за штанину.

И ведь были, были у Барсукова шансы вылезти! От спасительной тверди его отделяло всего ничего, в отличие от приятеля, который имел глупость забраться дальше. Несколько змеиных движений — и конец бы кошмару…

Лисицын цеплял его мёртвой хваткой:

— Вытащи меня!

— Пусти! — заорал Барсуков, неистово дергая задницей. Паникующий сокурсник не сдавался, и тогда Барсуков дотянулся, разжал его пальцы, оттолкнул чужую руку.

— Дрянь… — простонал Лисицын.

— Идиот!

Вся эта дурацкая борьба, всё эти дёрганья привели к тому, что Барсуков глубже ушёл в песок — по колени… по бедра… Упустил тот единственный миг, когда можно было вот так просто вырваться. Гигантская пасть методично и беззвучно заглатывала обе жертвы, и нечего было противопоставить этой нечеловеческой силе.