Михаил Харитонов: Развращение

— Я не думаю, что это хорошая тема для застольной болтовни, — наконец, заговорил Рэв ко всеобщему облегчению. — Тем более, при нагине, готовящейся стать моей жертвой… то есть, говоря по-вашему, моей невестой, — он бережно склонился над юной змейкой и нежно коснулся рыльцем её блестящего лба.

Оффь что-то тихо и печально просвистела на шссунхском, после чего доверчиво подставила Рэву свою измазанную в салате мордочку. Тот несколькими быстрыми движениями языка очистил её от соуса и на секунду выпустил длинные клыки, как бы приобнимая ими рыльце своей будущей жертвы.

Женщины молча смотрели на эти странные нежности.

— Я боюсь только одного, — признал змей, — что могу погубить Оффь во время гона. Я слишком стар и слишком силён, а она так молода… Но я хотел потомство именно от неё. Придётся рискнуть.

Ваку почувствовала, что её бестактность великодушно прощена, и тут же обнаглела вдвое.

— Простите… — обратилась она к Рэву с напускной робостью. — Я давно хотела посмотреть… У людей это не принято, но мне очень интересно. Как культурологу, — добавила она.

Рэв склонил голову.

— Посмотреть? Что именно?

— Это… Чем вы это будете делать, — девушка ещё старательнее изобразила смущение. — Ну, ту самую штуку.

— Мой половой орган? Да, пожалуйста, — змей начал разматываться.

Бурлеска хотела сказать, что не желает на это смотреть, но промолчала. Это было бы неправдой. Ей было интересно.

Змей выпростался, извернулся брюхом кверху и приподнял самую толстую часть тела. Прямо из молочно-белого живота, раздвигая чешуйки, вылез кончик чего-то белого и острого.

Рэв содрогнулся всем телом, и в воздухе сверкнул и закачался кривой костяной клинок с шипами и зазубринами. Лезвие сияло снежной белизной. Зачарованная Райса протянула руку, коснулась дрожащего в воздухе кончика — и тут же, ойкнув, отдёрнула палец.

Клинок исчез — змей тут же втянул его в себя.

Райса обернула палец в салфетку. На ней проступило красное пятно.

— Поз-з-звольте, — заботливая Оффь склонилась над девушкой и обвила пострадавший пальчик розовым язычком.

— Уже не больно, — улыбнулась Райса. — Извините меня, пожалуйста, я не должна была этого делать, — сказала она Рэву, пристраивающемуся обратно на место.

— Я должен был предупредить, это очень острая штука, — вежливо сказал змей. — Член должен вспороть чешую змеи и войти внутрь. И вообще, осторожнее. Вы можете заразиться шссунхским червём.

— Это что такое? — испугалась девушка. — Люди этим болеют?

— Не беспокойтес-с-сь, — вмешалась Оффь. — Шсс-с-сунхский червь без-ззопас-ссен. Он даже полез-з-ен. Он с-стимулирует умс-ственые с-спос-собнос-сти.

— Не будем вдаваться в детали нашей биологии, это неинтересно, — вежливо, но твёрдо сказал Рэв.

— Так всё-таки, что это такое? — настаивала девушка, с тревогой глядя на пораненный палец. — Я могу заболеть какой-то гадостью?

— Нет, нет, — змей успокаивающе покачал головой. — Ничего страшного. Просто я являюсь переносчиком… определённой болезни. Она совершенно безобидна для нас. Наги даже предпочитают болеть ею — есть мнение, что шшунхский червь является своего рода нейростимулятором. Но, видите ли, она передаётся только половым путём. Наверное, человек может заразиться — хотя, конечно, для этого нужно… — он замялся, — более глубокое проникновение, — нашёл он слова, — чем просто пальчик уколоть. Но лучше не рисковать, правда?

— Что ж, спасибо за заботу, — девушка чуть надула губки, делая вид, что немного обиделась, но совсем чуть-чуть.

— А зачем эти шипы и крючья? — продолжала интересоваться девушка.

— Вы же понимаете, зачем, — змей ухитрился изобразить на мордочке нечто вроде печальной улыбки.

— Ты обещал, — укоризненно сказала Оффь, — купить для меня эти новые прис-спос-собления. Помнишь, мы о них говорили? Они почти с-совс-сем без-звредные и очень болез-зненные…

— Конечно, конечно, — успокоил её наг, — хотя, скажем честно, на Земле пыточный арсенал дороговат, и к тому же предназначен в основном для людей. Но я пойду на любые расходы, чтобы зачать и умереть в Париже, — гордо закончил он. — Приятно думать, что последние дни моей жизни пройдут здесь, в лучшем городе лучшего мира в известной нам Вселенной. А я повидал много миров.

— Вы космонавт? — слегка удивилась Варлека.

— В некотором роде… В каком-то смысле… Моей работой является определение правомерности действий. Если угодно, этический контроль. Представьте себе, я был членом того экипажа, который открыл Землю: меня назначили как раз на это направление. Скажу не хвастаясь: я стал первым нагом, который выполз на поверхность нашей прекрасной планеты…