Алексей Лукьянов: Хождение за три моря

— Ну чё, Шульц, ты с нами?

Трудно представить себе, что произошло бы дальше, но именно в этот момент город Поздняев был накрыт третьей волной околоплодных вод, исторгнутых чревом Геры, и очнулся наш мэр уже без города, только дверной блок карельской березы среди морского простора напоминал ему о том, что когда-то, бог весть когда, он руководил поздняевским муниципалитетом.

К слову, именно его плот наша героиня и увела в тот час, когда, мучимый кишечными спазмами, еле-еле дотянувший до берега Генрих Вальтерович занял недвусмысленную позу в кустиках. И, как только организм сжалился над своим владельцем, горькое разочарование постигло бывшего мэра — плот украли. Однако мгновение спустя, все еще провожая парус, которым был пиджак Генриха, он вдруг понял, что стоит на земле. После четырех дней скитаний по водной пустыне. Ende gut — alles gut. [1] Всё хорошо, что хорошо кончается (нем.)

И он побрел в глубь суши. И совершенно случайно набрел на деревню, население которой составляли только пожилые люди. Из беседы с местными жителями выяснилось, что Генрих оказался в своей же области, только в двухстах километрах от своего родного города, и что города как такового уже не существует. Заодно выяснилось, что крайняя изба пустует — хозяин ушел по грибы, а тут как раз божеское это наказание, то есть наводнение. Населенный пункт назывался Бахаревка, до ближайшего города, районного центра Гуляева, было сто километров, и Генрих решил обождать. Документов у него все равно не было, хотя и восстановить их было не так сложно — только и делов, что позвонить главе Гуляевского района Пете Барабанщикову, с которым Шульц учился в химико-технологическом.

Так он занял крайнюю избу и не знал еще, чем это чревато.

Утром Василий Чокморов очнулся ото сна и подумал: “Что мне с ней делать? Я скоро умру”.

Мысль о смерти как о скором и непреложном факте посетила Василия впервые. Он никогда не торопил это событие, но никогда и не откладывал. Он был уверен, что смерть предупредит его о своем визите. И вот оно, предупреждение. “Олешков жалко, — без боли подумал старик, — если до вертолета помру — совсем худо будет”.

Всю ночь девочка проплакала, Василий чувствовал это сквозь сон.

Проснувшись, он не услышал плача, но дыхание девочки было прерывистым, похожим на всхлипы. Встал, подошел к печи, начал растапливать. Пламя моментально занялось в топке, и Чокморов сел за стол. Когда он думал над конкретной жизненной проблемой, на помощь ему приходили ножи и брусок.

Разнообразнейшая коллекция колюще-режущих предметов подобралась у Василия за годы жизни на Кваркуше. Были у него и обычные столовые, и экзотические “бабочки”, и армейские штык-ножи, и кнопочные самых неожиданных конфигураций, от рыбки до обнаженной девушки. Были и совершенно неожиданные находки, например, лазерный скальпель и меч с руническими письменами на клинке. Из нынешнего похода в тундру Василий принес мачете и охотничий тесак. Если мачете было еще сносным, явно оброненным совершенно недавно (“Мексиканцы потеряли”, — посмеивался Чокморов над смуглыми низкорослыми мужчинами, которые путешествовали в огромных широкополых шляпах и чудных расшитых одеялах верхом на длинношеих рослых оленях без рогов), то тесак уже начала есть ржа, а тупым он оказался настолько, что и кусок хлеба таким ножом вряд ли отрежешь.

За него Чокморов и взялся. Сначала удалил уксусом ржавчину, затем, поплевав на брусок, начал точить лезвие. Пока металл тихонько повизгивал от щекотки, Василий напряженно думал, что ему делать с нежданной гостьей, которая оказалась пленницей пространства. Самым простым и неэнергоемким решением, по мнению Василия, было дождаться вертолета. Всего-то месяц подождать… Но это решение не подходило для ребенка, который не может ждать. Дети вообще не могут чего-то ждать подолгу, а дети белых людей — тем более. У них, у белых, иной ритм жизни. Они похожи на черепах, возомнивших себя бабочками. Эта юная черепашка хочет в мгновение ока добраться до сияния больших городов, находясь от них в нескольких сотнях километров…

— Что вы делаете? — спросила Гера испуганно.

Василий с тесаком в руке и бруском на коленях действительно выглядел угрожающе.

— Точу нож, — ответил старик. — Разве не видишь?

— Это еще зачем?.. — Девочка боялась не на шутку, и теперь Василий почувствовал это.

— Ты что, думаешь, я тебя резать собрался? — Удивлению Чокморова не было границ. — Да зачем?