Феликс Кривин - Гиацинтовые острова

— Свинью сказки тоже представляют недалекой и ограниченной, — продолжал Внук Брэма развенчивать свои детские увлечения. — Я вот все думал: почему ее считают ограниченной? Может быть, потому, что она не может понять простой истины: чем скорее растолстеешь, тем скорее помрешь? Да, свинья толстеет не по разуму, и это кончается для нее трагично. Но разве она одна толстеет себе во вред? И разве — можно спросить у тех, кто толстеет себе во вред, — разве это свидетельство ограниченности? А между тем на одном из конкурсов на сообразительность свинья заняла четвертое место, опередив даже собаку. [2] Впоследствии я проверил: Внук Брэма оказался прав. Первое место на этом конкурсе заняла, естественно, обезьяна (как, впрочем, и на том древнем конкурсе, когда она вышла в люди, опередив многочисленных конкурентов). Второе место заняла лисица, третье — енот, четвертое — свинья, пятое — собака. Интересно, что баран занял шестое место, сразу же вслед за собакой, а мышь, заняв девятое место, опередила кошку, которая заняла только одиннадцатое.

Внук Брэма считал, что сказки о животных слишком далеко ушли от действительности и настала пора их вернуть, подчинить фантазию научным данным.

— А не станут ли сказки от этого скучней?

— Ну что вы! Они станут еще остроумней! Ведь природа, вы знаете, в достаточной степени остроумна, хотя у нее никогда не бывает бесцельного юмора. Вот допустим: краб кроит себе костюм. Это смешно? Смешно. Но это не пустая шутка природы, потому что крабу нужен костюм в целях маскировки. Или: крокодилята, еще находясь в яйце, зовут своих матерей. Это тоже имеет смысл: в своей кровожадной повседневности крокодилицы не должны забывать о потомстве.

Да, природа ничего не сочиняет, но многое рассказывает… И плывут речные угри через океан в далекое и удивительное Саргассово море, и плывут молодые кайманы на своих гиацинтовых островах, и летит на север розовая чайка, в то время как другие птицы спешат улететь на юг… И живет где-то синяя птица, тоже реальность, а не фантазия — птица из семейства дроздовых, из отряда воробьиных, надотряда типичных птиц… Синяя птица — типичная птица, и ее можно встретить, если хорошо поискать. Если не испугаться высоких гор, острых скал и глубоких ущелий, — синяя птица живет в труднодоступных местах, путь за синей птицей не прост, даже если синяя птица — из простого семейства дроздовых.

Книжка «Накоротке со Вселенной» подвигалась медленно: я никак не мог вырваться во Вселенную за всеми этими земными делами. Животный мир Земли прочно меня держал, и в нем все явственнее проступали черты человеческие — именно те черты, которые делают научный факт интересным литературе.

Так была написана эта книжка.

Но книжку мало написать, ей еще надо придумать название.

На помощь пришел мой старый, испытанный друг — Внук Архимеда. Видимо, заботясь о том, чтобы книжка не ограничивалась миром животных, а впоследствии была распространена на другие науки, он предложил всеобъемлющее, хотя и загадочное название: «БИФЫ».

— Что такое БИФЫ?

— Слово БИФ, — пояснил Внук Архимеда, — происходит от слова БИТ, обозначающего в науке единицу информации. Замена всего лишь одной буквы придает этому научному термину дополнительное значение, и теперь его следует понимать как единицу Информации и Фантазии. В качестве литературного жанра БИФ не следует путать с МИФОМ, поскольку своими корнями он уходит не в историю, а в естественные науки. Соединяя единицу научной информации с единицей информации фантастической, БИФ рождается сам, неся в себе уже две единицы.

Такое объяснение показалось мне убедительным, и я отметил, что у Внука Архимеда выработался вполне научный стиль. Время идет, и внуки превращаются в дедушек…

Но дать книжке название «БИФЫ» я все же не решился. Я вспомнил о розовой чайке, летящей к полюсу, о молодых кайманах, уплывающих на гиацинтовых островах, и подумал, что им не захочется никуда ни плыть, ни лететь, если книжка будет называться так сухо и невыразительно: «БИФЫ».

Поэтому я назвал книжку «Гиацинтовые острова», — пусть уж на меня не обижается Внук Архимеда и пусть не обижаются внуки других ученых, а также сами ученые. Но где только было возможно, я старался придерживаться и научной аргументации, и научного стиля и не жертвовать научными истинами ради всем известных простых человеческих истин.