Журнал «Полдень XXI век» - Полдень XXI век, 2011 № 01

«Да и неудивительно, что меня так мало знают: другие архитекторы ходят и выпрашивают себе архитектурной работы; мне же… благородная краска стыда заливает лицо…»

Даже читать странно. Но вот, две тыщи лет назад — заливала. Во, и олимпийцев задел.

«Какую, например, пользу приносит теперь человечеству своей непобедимостью Милан Кротонский…»

Ну, Милон — или «Милан» — не знаю какую, а вот если бы, допустим, «Зенит», то некоторая часть человечества хорошо бы поорала.

«Наставления же Пифагора, Демокрита, Платона, Аристотеля и прочих мудрецов, соблюдаемые изо дня в день с постоянным рачением…»

С рачением? Да кто сейчас рачит обо всем этом? Не о том рачат.

«И те, кто с юных лет насыщаются этой обильной умственной пищей…»

Из ящика.

«…учреждают в государствах добрые нравы, справедливые права и законы, без чего ни одно государство не в состоянии достичь благополучия».

Что мы и наблюдаем в нашей архитектуре. Ну, что еще?

«…одним словом, мысли мудрых писателей, несмотря на физическое отсутствие последних…»

Да, пожалуй, что отсутствие, и уже последних…

«… проникая в рассуждения и споры, обладают большим значением, чем все мысли живых».

Что-то я наелся этой мудростью. Ну, еще что-нибудь, навскидку…

«В славном и великом городе Эфесе… если перерасход превысит смету… из его собственного имущества».

Всё, хорош. Твоя тысячелетняя мудрость у меня уже вот где. Как всегда, начал за красоту, а кончил за деньги. Ну, умный ты, и совестливый, и большой ученый, про баллисты и скорпионы все знаешь, но вот в чем зерно этой самой архитектуры, в чем ее суть и как ее схватить — этого ты мне не объяснил. Знать, куда ветер дует и откуда солнце светит? Знать-то надо, но этого ж мало.

— Слушай, у тебя мопс нормально пашет? У меня как-то странно глючить начал.

— Перезагрузи. Ты с чего бутил?

— Загружал, как все, левую. Дали флэш-булавку, воткнул и забутил.

— Ну, да. Не приведи Бог видеть русский boot… Антисеттер-то хоть обновляешь?

— Да я, в основном — по сети, на институтском сервере, там обновляют.

— На сервер надейся, а сам обновляй. Да и не очень-то надейся. Ты посмотри, куда указывает вектор развития. Связи, коммуникации все сильнее, а люди существуют все изолированнее. И это не противоречие, именно благодаря связям они и могут теперь так существовать. Это у нас еще есть присутственные дни, а во многих конторах их уже нет, там и приходить-то некуда и незачем, все пашут дома. Мощность оснастки сделала отдельного человека малым предприятием — и идет атомизация общества. Это ж чистая физика: чем мощнее заряды, тем сильнее и дальше они расталкиваются.

— Если все одного знака.

— Ну, за этим у нас очень следят, и кто с другим знаком, тех быстро экранируют, а то слишком уж многие к ним тянутся. Но ты суть-то уловил? Раз общество, точнее, общежитие человеческое разлетается, значит, разлетятся и его пристанища…

— Развалятся?

— И разлетятся. Впрямую, городов не будет. Ты же Кендзо уважаешь? Он пятьдесят лет назад предсказал переход от точечных городов к линейным, вдоль трасс, но это только первый, еще ползучий шаг. Будущее жилище человека — перелетающий модуль. Все эти замки, пирамиды, небоскребы возникли под тяжестью земного притяжения и борьбы с ним. Оно будет преодолено, и небоскребы переделают в склады и воздушные причалы. А потом они растворятся во времени. Вообще, архитектура жилого массива умрет, передав свои функции дизайну. Будущая земля — это грибница коммуникационных сетей, к которым прирастают перелетающие дома-модули.

— Конец архитектуры?

— Промышленная и ландшафтная останутся, а эта часть отсохнет и отвалится, как наш хвост, когда мы поумнели и слезли с деревьев. Ладно, всё, отваливаюсь, как тот хвост. До связи.

— Пока… Поумнели и слезли с деревьев… чтобы вырубать их и строить башни… А древние говорили, что архитектура это искусство вписывать линии в небо. Значит, никуда она не исчезнет, пока есть искусство — и небо. Вот вечно ты спешишь, и я опять не успел сказать.

— Ну а дед Митяй-то жив еще?

— А яму сносу нет. Об ту зиму стукнуло — ничё, отляжался. Ногу токо приволакиват.

— Всё кадки строгает?

— Не. Играшки, на дороге продавать. Кадок ня нада ноне.

— Жаль, хорошо делал. Я, знаешь, Мила, даже сейчас помню запах этих свежеструганных плашек сосновых…

— Не. Сосновых клепок ня быват.

— Почему это «ня быват»?