Дмитрий Глуховский - Рассказы о Родине

— Ты что делаешь? — зашипел в трубке Честноков. — Ты понимаешь, что ты делаешь?

— Так точно, товарищ полковник, — облизав сухие губы, отчеканил Антон.

— Дело закрыто… Ты отстранен… Уволен…

— Честно жить не хочет… — напел Антон.

— Ты с винта слетел?! — страшно, как лагерная овчарка, взревел Честноков.

— Значит, снова нам идти в незримый бой, — сказал ему Антон.

— Мы тебя в порошок… В грязь… — бился на цепи полковник.

— Это вы отстранены от дела, — ровно произнес Антон. — Расследование продолжается.

Он отсоединил батарейку — чтобы не запеленговали, загнал машину во дворы, сложил документы в пакет, проверил магазин «Макарова», заглянул в свой бумажник, тоскливый, как детский дом в Хабаровске, и двинулся к метро.

Проездной на десять поездок, семьсот шестьдесят два рубля и восемь патронов. Для того, чтобы довести это дело до конца, ему хватит.

Через одну поездку и пятьдесят рублей в распоряжении Антона оказался генерал, приехавший на объект с очередной проверкой и опрометчиво решивший отлить на Москву с глухого пятидесятого этажа.

Через две поездки и тридцать восемь рублей — депутат, который курировал, помимо стройки века, еще и уютный бордель на Китай-Городе.

Еще через три поездки и сто пять рублей — человек из мэрии, человек из министерства и женщина из Роспотребнадзора.

Еще одна поездка — тут удалось сэкономить — и чиновник из ФМС пополнил коллекцию.

Оставался только Кирилл Петрович, которого Антон после изучения документов переквалифицировал из свидетелей в обвиняемые. За ним пришлось поохотиться, затаившись в засаде у элитного дома. Сто тридцать девять рублей. Три поездки. Трудная добыча.

Антон стащил мешок с головы последнего из семи подсудимых. Кирилл Петрович уставился на него ошалело, испуганно, лупая свинячьими глазками на ярком свету. Пожилой плейбой в запонках с генеральскими звездами и очкастый заморыш с депутатским флажком на лацкане задергались, замычали. Другие двое мужчин в стильных серых тройках и с галстуками во рту, с темными разводами на брюках, просто вздрогнули. Толстозадая тетка советского образца потянула к Антону связанные скотчем руки. Ладони у нее были большие, пухлые, а пальцы — совсем короткие, мясистые, отчего кисти напоминали экскаваторные ковши. Человек с интеллигентной внешностью, но в форме Федеральной миграционной службы, отрешенно глядел в пол.

— Ну вот, теперь вся ячейка тут, — удовлетворенно проговорил Антон. — Вы обвиняетесь в… в коррупции. Во взяточничестве. В сокрытии улик и предоставлении протекции преступному бизнесу. В продажности вы обвиняетесь…

— Это безумие… — прошептал полковник.

— Доказательства все собраны, — Антон разложил содержимое папки на семь стопочек перед своими пленниками — каждому свое.

— Что тебе надо? — захрипел Кирилл Петрович.

— Чтобы по-честному все, — Антон присел на корточки, вытащил из-за пояса «макаров», дернул затвор, щелкнул предохранителем. — Кто что может заявить в свое оправдание?

Человек с генеральскими запонками тревожно загудел. Антон подошел к нему и вытащил тряпку у него изо рта.

— Это самосуд!

— А что мне остается? Это у нас, может, единственный справедливый суд, — устало отозвался Антон. — Да вы не волнуйтесь. Все правильно будет. У меня тут восемь пуль. Всем высшая мера. Вам за взятки по одной, как в Китае, ну и мне последнюю, за превышение и убийства.

— Зачем тебе?.. — мотая головой, сипло спросил седой.

— Мой вклад в борьбу с коррупцией, — серьезно ответил Антон. — Чтобы хоть одно такое дело в этой стране до конца довести…

— Ты же ничего не изменишь… — пробормотал полковник.

— Так назначено судьбой для нас с тобой… — пропел Антон и приставил ствол ко лбу седого франта.

— Постой… Постой… У нас есть деньги… Много… Мы тебе…

Антон склонил голову вбок, задумчиво всматриваясь в ползущие по лицу седого капли пота. Потом вдруг отнял «макаров» от его трясущейся головы.

— Скажи… Скажи, сколько надо… Миллион… Десять… — заторопился человек с генеральскими запонками, почувствовав слабину.

Антон отмахнулся от него пистолетом.

— Чуть не забыл! — сказал он. — Хотел же спросить… Куда вам столько?

— Что вы имеете в виду? — недоуменно спросил седой.

— Двести сорок миллиардов долларов — только за прошлый год! Что вы с ними будете делать? Мировой заговор финансировать? Францию купить хотите? В Антарктике подо льдом города строите?