Феликс Кривин - Пеший город

Он будет прохаживаться и прогуливаться по природе, все время прохаживаться и прогуливаться. И при этом щебетать и благоухать…

Баран Овечкин много бы планов настроил, но в этот момент, в этот самый счастливый момент всей его временной и безвременной жизни, его внезапно что-то проткнуло, на что-то насадило и завертело, да не просто, а на огне.

Вас когда-нибудь вертело на огне? Когда огонь внутри барана, это хорошо, это говорит о его пламенных чувствах, таким бараном может гордиться овечество. Но когда баран внутри огня, это хуже, намного хуже, это настолько плохо, что не хватает слов.

Баран Овечкин не знал, что так устроен тот свет. На нем рай нередко кончается адом. Начинается раем, а кончается адом. Просто такое окончание.

И он не защебетал. Нет, он не защебетал. Он даже не замекал, а зашипел, зашкварчал. И подумал, что теперь-то уж точно шашлыка ему не достанется.

Шашлык без едока, что конь без седока. Но что до этого барану?

Умные люди говорят: нельзя унести родину на подошвах.

И зачем ее уносить? Пусть где была, там и останется.

Но какая-то она не такая на старых местах. Ты к ней всей душой, а она к тебе спиной повернута. То ли место для нее выбрано неудачное, то ли сама родина для этого места не подходит.

И тогда стали подаваться в чужие края, покидая родные места и унося родину на подошвах.

Но уносили только пыль. Неужели пыль — это и есть наша родина?

Пошли к чеботарю, большому мастеру по подошвам. Нельзя ли изготовить такую подошву, чтоб на ней можно было унести родину?

Чеботарь говорит: сделаем. Но для подошвы нужна шкура счастливого быка. Чтоб все его любили, уважали, окружали вниманием. Не били, боже упаси, грубого слова ему не сказали. Чтоб коровы по нем сохли, не замечали других быков. Чтоб за всю его долгую жизнь ему ни разу не взгрустнулось, не охнулось.

Но почему именно долгую? А раньше прирезать его нельзя?

Нет, нельзя. И с живого шкуру содрать тоже не полагается.

Хорошенькое дело! Да если б нас не резали и не драли с нас шкур, разве б нам пришло в голову куда-то уезжать и уносить родину на подошвах?

Но с быком решили попробовать. Построили для него коровник с бассейном, подобрали таких коров, что козлы оглядывались. А кормили как! Последнее от себя отрывали.

Бык прожил большую счастливую жизнь и крепко полюбил свою родину. Со слезами провожали его в последний путь, предварительно содрав шкуру на подошвы. И на этих подошвах понесли свою родину в чужие края, чтоб они стали родными краями.

Разнесли родину по всему свету. Все меньше ее оставалось, скоро и уносить будет нечего. А как жить без родины в чужой стране? У себя дома без родины еще можно прожить, но попробуй без нее прожить на чужбине.

Не проживешь и не пробуй. Она за тобой на любую чужбину придет. Она ведь, как горизонт: пока ты тянешься к ней, она от тебя уходит, а повернешься уходить — она идет за тобой.

Исторические планы, исторические свершения, исторические победы… И все это кончается исторической родиной.

Когда Телега была еще молодая, она уже тогда была из старого дерева, поэтому она помнила очень старые времена. И даже те времена, когда никаких дорог еще не было.

Сначала — рассказывала Телега — дорогу проложили только в одну сторону, а как назад возвращаться? Поедет Телега в гости, пора домой возвращаться, а обратной дороги нет. Дома ждут, волнуются, а Телеги нет. Вот тогда и проложили такую дорогу, чтоб она вела и туда, и назад. Чтоб дома не волновались.

Но старую Кобылу не проведешь. Она знала, что эту историю с дорогой придумал сосед, когда отчитывался перед женой, почему он так поздно вернулся. Дескать, обратной дороги не было. Поэтому он пришел только утром, хотя начал идти еще вечером.

Обратная дорога и вправду не всегда есть. И не всюду есть. Вот в жизни обратной дороги нет, это Телега и Кобыла знают по своему опыту. На земле обратную дорогу проложили, а в жизни пока еще собираются.

А дома ждут, волнуются, думают, что с нами что-то случилось. Мы когда еще выехали из своих юных лет и все едем, едем, никак не можем вернуться. Да если б и вернулись, нас бы все равно никто не узнал, до того мы изменились и состарились от этой дальней дороги.

Но может быть, мы еще вернемся? Когда придумают обратную дорогу, мы вернемся в свою молодость, туда, где нас ждут. Сколько можно ждать, пора бы наконец и дождаться!