Артур Смирнов - Девятый

– Приступы начнут учащаться. В конце концов, вам придется ложиться в клинику – под наблюдение. Но еще до этого я выпишу вам кое-какие лекарства. Нет, они не лечат, просто смягчают симптомы, да и помогут бороться. Это недешево обойдется, но не советую «ехать к морю» без них.

– Сколько?

– Простите, я не могу знать цены, это в аптеке…

– Сколько мне осталось?! Доктор впервые засуетился, чуть подрастеряв свой апломб:

– Ну… если… Вы понимаете, здесь невозможно установить точный срок. Приходится использовать статистические данные, отталкиваясь от них, но при одинаковой симптоматике различия в течении болезни у разных пациентов могут быть…

– Сколько приблизительно?!

– Синдром Торсона-Макграуэра открыт недавно, и статистика по нему…

– СКОЛЬКО?!!

– Простите. Три-четыре месяца гарантировать могу. Возможно до полугода. В принципе организм у вас молодой и крепкий, да и про лекарства не стоит забывать… Знаете – может и больше удастся. Но ненамного. Слишком уже все плохо.

– Эти полгода или три месяца я буду жить полноценно, или улыбающимся овощем под капельницей?

– Приступы, как я уже сказал, будут учащаться. Возникнут серьезные проблемы со зрительным центром. Прогнозировать процесс трудно: к примеру, вы можете перестать распознавать печатный текст. Внезапная полная слепота тоже не исключена. Если не повезет, это может произойти в любой момент, достаточно скоро. Но настоящие проблемы начнутся на последней стадии – это приблизительно треть оставшегося срока. Вам понадобятся обезболивающие. Очень сильные обезболивающие. Знаете, – доктор понизил голос. – Некоторые пациенты переходят на тяжелые наркотики, покупая их на улице. В нашей стране закон таков, что полноценное обезболивающее, для вашего случая, в аптеке приобрести не получится. Наша правоохранительная система позаботилась о том, чтобы наркоман не смог купить в киоске дозу серьезной дури, но при этом не подумала о таких случаях, как ваш. Я ничего не советую, просто имейте ввиду.

– Весело… Спасибо.

– Сейчас я выпишу рецепт – не забывайте принимать вовремя. В остальном даже не знаю, что вам еще посоветовать и рассказать. Вы взрослый человек и очень достойно восприняли это. Надеюсь, ваше «море» тоже окажется достойным, а то я на разное насмотрелся… И в любом случае держите со мной связь – когда придет время, я помогу с клиникой. В принципе, можно все устроить и на дому – но придется оплачивать услуги медсестер.

– Господи – сдохнуть дома теперь платно…

– Простите, но…

– Не обращайте внимания – это я так шучу. Понимаю, что не очень смешно, но…

– Ничего – не раскисайте. Я многих в этом кресле повидал, в том числе и таких как вы. Я о ситуации. У вас хорошая реакция. Мне жаль…

Достал жалеть. Уже давно хотелось выйти из этого просторного кабинета. Он меня давить начал. Для кого и кабинет, а для меня залом судебным оказался. Приговор вынесен – подсудимого можно выводить…

Уже в коридоре догнала медсестра. Или секретарша – не знаю как правильно. Мне она бумажки заполняла, когда на обследование пришел первый раз. Строгая конопатая пышка – при ее внешности строгость выглядела неестественной. Видимо долго за мной гналась – глаза уже как чайные блюдца, а в плечо вцепилась, будто кусок мяса вырвать хочет. Похоже, я ее за собой тащил, не замечая ничего вокруг. Ну накрыло меня сильно: извините, любезная – денек неудачный выдался.

– Вас тут видеть хотят.

– Так пусть смотрят.

– Простите?

– Хотят видеть – пусть смотрят. Не возражаю.

Откуда-то сбоку выплыл ничем не примечательный человек. Я бы даже сказал, – эталонно непримечательный. В нем было идеально непримечательно абсолютно все, и это в целом образовывало личность, на которой неспособен задержаться взгляд. Возраст от пятидесяти до девяносто, ростом не низок и не высок, плечи не узкие и не широкие, лицо простое как некрашеная миска, взгляд непонятен, из-за невозможности его поймать. Идеально выглаженный костюм единственно выбивался из шаблона – он должен быть непременно чуть помятым. Самую малость.

– Простите Данил – вы не могли бы уделить мне несколько минут?

– У меня нет времени.

– Я знаю, но все же поищите. Не сдержал невеселую улыбку:

– Вы даже не представляете, насколько у меня его нет.

– В этом как раз ошибаетесь – прекрасно представляю.

Знает? Откуда? Врач рассказал? Вот же козел… А зачем рассказал? Мутит что-то? Говорит, что на мои деньги не зарится, а сам медсестер подсовывает в платные сиделки и хмырю непонятному сдает мои историю… Зачем? Моя дрессированная жаба, моментально насторожившись, подсказала неутешительный ответ: передо мной стоит тот самый эскимосский шептун с мешком животворных экскрементов беременного шамана и удивительным даром, с помощью которого он может удалить все мои деньги без наркоза.