Артур Смирнов - Девятый

К вечеру, разумеется, я должен обязательно научиться делать аналогичные девайсы с завязанными глазами левой рукой на бегу. Помешать этому может лишь одно – очередной затяжной приступ. Тогда мне дают отдых. Час-два – не больше.

И так каждый день, вот уже два с половиной месяца. Не научит он меня искусству кроманьонцев – времени не хватит. Я не про его время говорю – у него впереди вечность: такие личности бессмертны. А у меня, увы, вечность не предвидится – мне осталось жить недолго.

Может месяц, может два… Повезет – три-четыре. Мне двадцать девять лет, и до тридцати я не доживу – умру в окружении безымянных людей. И сам я такой же безымянный – имен у «номеров» не бывает.

Еще недавно оно у меня было. Достаточно редкое. Я был Данилом, Данилой, Данило, Даном – как только мое имя не извращали. А теперь меня зовут просто – Девятый.

Вы вполне преуспевающий человек, вас не обременяют старость и болезни, не отягощают серьезные личные проблемы, на жизнь вы смотрите с оптимизмом. И вообще, она у вас расписана далеко вперед, и серьезные отклонения не предвидятся. И внезапно узнаете, что все не так. Совсем не так. Вам оставляют лишь прошлое – будущего у вас больше нет: «Вы скоро умрете».

Интересно узнать, что будет дальше? Я вот сегодня узнал. Сам себе удивился – всю силу воли пришлось собрать, чтобы не растянуть рот в слюнявой клоунской улыбке. Классический психологический шок с парадоксальной реакцией. Сознание, защищая себя, способно на многое, в том числе и на самое идиотское поведение. Ему защищаться приходится – такая деструктивная информация сама по себе зло, способное убить быстрее неизлечимой болезни.

С такими вещами не шутят – врач это очень серьезно сказал, и ему стоит доверять. Ведь к кому зря я не пойду – к здешнему светилу медицины попал по очень серьезному знакомству. И приняли меня тоже очень серьезно – обследование на полторы недели затянулось, и вовсе не из-за местного разгильдяйства. После такого, в случае положительного результата, принято в космос запускать – готов.

Только у меня вот результат оказался ни разу не положительный – этот мордатый эскулап прямым текстом посоветовал мне поспешить заключить договор с работниками кладбища.

– Доктор – я не совсем понимаю… Вы не ошиблись?!

Ну и голос, – сам себе противен. Будто робкий малолетка, страдающий от пивного похмелья, и мечтающий получить очередную порцию карманных денег. А вместо этого отцовская фига и ремень с тяжелой пряжкой.

– Увы – сомнений быть не может. Мы перепроверили несколько раз, связались с Торсоном, передали ему данные обследования, и он подтвердил наши выводы. Мы, конечно, можем повторить, но надежды на ошибочный диагноз нет – все перепроверено несколько раз, различными методиками. Знаете, у нас не принято сообщать пациенту такое – всю правду говорят лишь родственникам. Но вы сами об этом попросили в самом начале. Возможно, это просто бравада была – не ожидали такого результата. В любом случае мне жаль. Очень жаль.

Ага – жаль ему. За такие деньги мог бы и слезу пустить. Родственникам он, видите ли, сообщать должен, а пациенту молчок. И где ты родственников моих видел? А? Не было их здесь. И не будет…

– И что – лечение невозможно? Вообще никак? Даже при СПИД-е, насколько я знаю, уколы делают и таблетки дают.

Что за бред я несу, да еще и таким заискивающим голоском – все более себе противен становлюсь… Никогда так не унижался – все же врачи зло в чистом виде: даже меня довели.

– СПИД известен достаточно давно, а синдром Торсона-Макграуэра впервые диагностирован два года назад. В русскоязычной литературе он до сих пор не описан, да и в англоязычной не так уж много информации. С болезнью еще только начинают работать. Сведений очень мало – фактически, все что есть, это жертвы. Люди умирают. Неизвестны причины заболевания, нет данных о начальной стадии – человек приходит к нам слишком поздно, когда симптомы начинают его серьезно беспокоить. Есть лишь теории: бактерия-возбудитель; генетические дефекты; иммунная реакция на грибковое поражение. Но все это, по большей части, пустые домыслы – полной клинической картины нет. И неизвестно, когда будет. Болезнь редкая, диагностировать ее непросто. Обратись вы в обычную провинциальную больницу, вам бы в итоге поставили диагноз «глиома» # 1, или что-нибудь другое, столь же неверное. Хотя, по сути, врачи были бы формально правы. В случае с тем же СПИД-ом, человек умирает не от ВИЧ-инфекции, а от других болезней, которые развиваются при поражении иммунной системы. Так и в случае болезни Торсона-Макграуэра: опухоли мозга возникают как следствие. И пациент умирает именно от них.